АНАТОЛИЙ БЕЛЫЙ: «НАД МУЛЬТФИЛЬМОМ „ЛЕДНИКОВЫЙ ПЕРИОД-3“ Я СМЕЯЛСЯ КАК РЕБЕНОК»

Анатолий Белый — актер серьезный и вдумчивый. Чтобы понять, что это так, далеко ходить не надо — достаточно просто взглянуть на список его киноролей. Среди них работы в фильмах «Братья Карамазовы», «Спасти императора», «Параграф 78», «Жесть», «Умножающий печаль», «Тихие омуты», «Мама», «Штрафбат». А ведь кроме них есть еще и талантливо сыгранные спектакли. Журналисту «РуДата» актёр рассказал о работах с Кириллом Серебренниковым, о съёмках в новом фильме и о том, что, по его мнению, российскому кино нужно перенять из советского.

Вы работали с Серебренниковым. А это режиссер довольно смелый в плане экспериментов и, может быть, эпатажа внешнего, но направленного на то, чтобы что-то определенное сказать зрителю. Мне кажется, что для того, чтобы работать с таким режиссером, нужно самому обладать смелостью. А как по-вашему?

С самого начала, еще когда я учился в Щепкинском училище — заметьте, в самом традиционном из всех традиционных театральных вузов — у меня была тяга к театру неклассическому, к чему-то новому. Идя в театральный, я хотел заниматься не классикой, а авангардом. Для меня это интересно, близко, и поэтому тот тип театра, который есть у Кирилла, он и мой тоже. Но я не назову его эпатажным, потому что это слово с негативным оттенком.

Но так это воспринимает зритель.

Зритель — да. Для него это непривычно. Такой театр действительно очень резкий, как нож хирурга. Каждый спектакль Серебренникова — это высказывание режиссера, человека, думающего по поводу тех или иных тем — общественных, внутренних, психологических, социальных. Кирилл сознательно обостряет ситуацию в своих спектаклях, делает их бьющими наотмашь. Но если вы видели его постановки классических произведений, — Островского, например, — то понятно, что он может работать и в таком жанре тоже. А ведь очень часто говорят о Серебренникове, зная его только со стороны современных пьес, новой драмы. Но то, как он обращается с классикой, мне кажется, тоже очень интересно. Хоть он ее и осовременивает, но умеет высекать искру юмора из произведений, в общем-то, и не очень смешных.

Значит, когда он предлагал вам какие-то эксперименты, отторжения не было и вы воспринимали это очень легко?

Нет, не легко. Но, по крайней мере, мне всегда нравились те идеи, которые он закладывает, те темы, о которых говорит. Когда мы приступали к тому или иному спектаклю, мы садились за стол, и он, как режиссёр, рассказывал то, о чём всё это будет. При гиперэкстремальности пьес, которые он берет, их темы всегда общечеловеческие, всем понятные, трогающие и волнующие. Кирилл не пустышка, не человек, который делает современную пьесу только потому, что это модно и там есть ненормативная лексика. Он выбирает материал не для того, чтобы заявить о себе, а чтобы раскрыть тему, которая его самого волнует. Такой подход очень правильный, серьезный и настоящий.

Наверное, он и команду себе выбирает с такими же взглядами…

Он очень сенсорный человек, тонко чувствует людей. Он сразу понимает, кто его «группы крови», а кто нет.

Что касается классики в ваших работах, наконец-то вышел фильм «Братья Карамазовы», которых снимали еще 3 года назад. Их все так долго ждали. Какие у вас по этому поводу ощущения? Для вас сейчас это работа, которая где-то в прошлом, или она все еще актуальна?

Какая-то дистанция уже, конечно же, образовалась. Но роль Ивана в этом произведении была, фактически, мне подарена свыше. Это та роль, о которой я много думал. Этот персонаж еще при прочтении романа в институте был мне ближе всех, и я понимал, что это мой материал.

Играть Ивана вам предложил Юрий Мороз, или вы сами, узнав, что он собирается снимать такой фильм, предложили себя в этом качестве?

Меня вызвали на пробы именно на эту роль. Так совпало.

Юрий Павлович говорил, что хотел сделать Достоевского недепрессивного. Как вы думаете, получилось?

Отчасти.

Почему?

Потому что, я думаю, нельзя сделать неболезненного Достоевского. Он очень рефлексирующий. И потому оздоравливать его, делать его розовощеким не получится. Но, с другой стороны, если вчитаться в это произведение, то можно многое заметить. Например, Алеша Карамазов монах, и все привыкли к его образу юноши бледного, одухотворенного. Но если посмотреть, как его внешность описывает Фёдор Михайлович, то он окажется розовощеким огромным детиной с большими руками, немного несуразным. У нас клишированное сознание в восприятии Достоевского относительно того, что нам кажется, что у него все бледные и изломанные. Я понимаю поэтому Юрия Павловича. Он хотел вытащить другую сторону этого писателя, который в итоге все равно стремится к свету, к Богу. Он не чернушник, как бы сейчас это назвали. Он через все эти рефлексии, метания, схождения с ума своих героев стремится к Богу и о Боге говорит. И в этом смысле он христианский до мозга костей автор.

Вы снялись в фильме Владимира Мотыля «Багровый цвет снегопада»…

Он снимался в 2005 году. Владимир Яковлевич человек старой формации, и он скрупулезно добивался того, что задумал получить в кино. Фильм смонтирован, но сейчас идет завершающий постпродакшн. Речь в фильме о сложнейшем, трагическом времени в истории нашей страны — о гражданской войне. Ломка, трагедии, драмы человеческих судеб… Я играю брата главной героини. Мою сестру играет сербская актриса Даниэла Стоянович, которая работает в театре в Петербурге. Мой герой — это белый офицер, возвращающийся после Первой Мировой войны в Киев. Он понимает, что произошла революция и что ему больше нет места в нормальной жизни, и уезжает опять на фронт уже в качестве белогвардейца. А сестра — на стороне жизни, на стороне любви. Это лихо закрученный сценарий с разными поворотами, настоящая сага на фоне происходившей тогда молотильни.

На самом деле, самое большое впечатление от этого фильма для меня, — это встреча с Владимиром Яковлевичем Мотылем, нашим живым классиком. Он сохранил какую-то детскость, ясный ум и предлагал мне, как актеру, очень интересные вещи. Это самое большое и впечатление, и удовольствие, и урок.

Такой опыт работы «как в старом кино» пригождается сейчас?

Время поменялось, возврат к советскому кино, к тому великому образцу уже вряд ли возможен. Тогда у нас была фабрика грез, не уступающая европейскому кино. Во многом это утеряно. Но, наверное, по-другому и не могло быть, потому что со страной произошли огромные перемены. Идет процесс накопления нового опыта, навыков. Кино ведь стало более технологичным, комьютеризированным.

Но к тому, что было в советском кино — к душевности — сейчас, мне кажется, стремятся молодые режиссеры. Есть уже прекрасная плеяда молодых ребят, которые делают новое русское кино, и делают его очень здорово.

Например, кто?

Хлебников, Попогребский, Серебренников, Хомерики.

Ещё одна новая ваша работа — это лента «По следу феникса»…

Это четырехсерийный телевизионный фильм компании «Русское» для «Первого канала». Это мелодрама. У человека погибает семья в автокатастрофе, и перед ним стоит выбор — отомстить или простить…

Мне показалось, или вы действительно к таким телевизионным проектам относитесь несколько пренебрежительно?
Сериал сериалу тоже рознь. Я сторонник всего хорошего, нехалтуры. И стараюсь сам не халтурить в том, что я делаю.
И самое большое мое пожелание ко всем, кто делает кино, это чтобы они делали его не для того, чтобы заработать деньги, а чтобы делать ХОРОШЕЕ КИНО — в первую очередь. Думаю, мы к этому медленно, но верно движемся.
Отлично, если в нашей стране будут сниматься хорошие экшны. Прекрасно, если будут комедии — вот чего нам не хватает.
Так ведь их итак очень много…

Какие, где??? На канале «СТС», с закадровым смехом?..

В кинотеатрах.

В кино действительно идёт то, что собирает кассу — экшны, боевики, комедии, мультфильмы. Этого много. Среди них попадаются и хорошие образцы, например, «Ледниковый период 3». Потрясающий мультик, я смеялся как ребенок.

«Антихрист» сейчас идет фон Триера. Я еще не смотрел, но пойду, потому что нужно смотреть, что делают мастера, куда все движется.

Расскажите, пожалуйста, в съемках какого фильма вы сейчас заняты.

Это восьмисерийный проект для «Первого канала», который называется «43-й номер». Это драматическая, с элементами мистики и притчи, история о всепрощении. Очень хороший сценарий. Снимает Рауф Кубаев. Все происходит в наши дни. Мистика же здесь не сказочная, а, скорее, другого уровня. Мы же понимаем, что вокруг нас существует много миров. И существует нечто, чему человек не может дать объяснение — сверхъестественное, божественное. И эти силы влияют на нас.

Вы и в жизни с этим соглашаетесь?

Я понимаю, что что-то такое действительно есть. Что-то метафизическое, иррациональное, то, что называют параллельным миром. Я в это верю, но на себе пока не испытывал, — в отличие от главного героя этого фильма. Это человек, который совершил преступление.

Суть фильма в покаянии, всепрощении. Он о том, как человек приходит к таким крайностям в своей жизни, как из этого выпутаться и обрести себя, покой, гармонию, равновесие.

Вы считаете, что после совершения убийства возможно обрести покой и гармонию?

Не знаю, не пробовал (смеётся).

Но вы же пробуете вместе с вашим героем…

Думаю, это тяжело, но возможно. Если по-настоящему попросить прощения…

Помните, в фильме «Остров» Лунгина тоже был человек, который всю свою жизнь вымаливал прощение и ушел в отшельники? Мне кажется, что там, наверху, всепрощение существует. Это у нас, у людей, в голове не умещается — как это можно простить убийство. А там… наверное, да. Хотя… сложно все это. Как ТАМ — я не знаю. Я знаю, как бывает здесь.

Человек с течением жизни меняется или изначально рождается с теми качествами, которые проявляются в нем в течение жизни?

Меняется. Даже может стать другим человеком.