АЛИСА ХАЗАНОВА: «ЕСЛИ НЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ НАВЫК ОБЩЕНИЯ, ОН ОТОМРЕТ ЗА НЕНАДОБНОСТЬЮ»

Алиса Хазанова - в прошлом балерина, а теперь актриса кино - снялась уже в третьей работе молодого и очень далекого от мейнстрима режиссера Николая Хомерики, который прошел французскую киношколу. До этого были "977" и "Вдвоем". Новая совместная работа молоых людей называется "Сказка про темноту". Этот фильм привлек к себе особое внимание еще и потому, что именно он вместе с детищем Павла Лунгина "Царь" в этом году ездил от России в Канны. Участвует он и в конкурсном показе нынешнего "Кинотавра". В картине настолько много бранных слов, что режиссеру перед показом даже пришлось сделать по этому поводу особое предупреждение... Но с самой Алисой корреспондент РуДата говорила совсем не об этом.

Алиса, не кажется ли вам, что ваше кино - это попытка сделать художественную историю историей документальной?

Конечно. Эта история и показывается документальной, и потому, в результате, и получается на экране та реальность, в которой мы все и живем.

Лично у меня сложилось впечатление, что я за кем-то подсматриваю, что наблюдаю жизнь настоящего, в действительности существующего человека…

Это очень здорово. Думаю, режиссер и оператор как раз и стремились к этому ощущению. Они и хотели затащить зрителя туда, внутрь, чтобы было переживание этой жизни как своей собственной.

Вы читали сценарий перед тем, как сниматься?

Конечно. И я не только читала его - я присутствовала непосредственно при его написании. Изначально у Коли была идея, что он хочет снять кино о женщине, и мы с ним много об этом говорили. И поскольку он решил, что этой женщиной буду я, то я наблюдала за развитием всего процесса. Хотя, конечно, знала не абсолютно все. Когда я прочитала сценарий, то точно могу сказать, что тот текст сильно отличался от того, что в итоге получилось. Конечно, если бы я не знала, с кем мне предстоит работать, может быть, мне было бы как-то сложнее представить, как я буду это делать. Но поскольку мы с Николаем работаем все-таки третий раз, то я понимала, что он хочет рассказать историю о человеке.

Значит, героиня писалась специально под вас?

Да.

Есть ли в фильме лично вами придуманные идеи, какие-то ходы?

Есть пара маленьких сцен, которые пришли мне в голову в момент работы, по настроению. Просто что-то захотелось предложить. А надо сказать, что Николай очень внимательно все чувствует и слушает.

Например, какие это были моменты?

Небольшая сцена, когда героиня сидит в кухне и ест свой несчастный омлет, - и вдруг выбрасывает его. Я на какой-то волне пребывания в этой квартире вдруг сказала Коле: «Давай, может быть, сделаем такую сцену». И он согласился. Правда, тогда не понятно было, войдет это в картину или нет. Ведь у нас была масса сцен, из которых она составлялась как из пазлов, - режиссеру нужно было выбрать такие, чтобы из них сделать то, что он задумал.

Принято считать, что танец - это выражение душевного состояния. Здесь, фактически, тоже самое. Ваша героиня очень закрытая, а, значит, и танец ее такой же?

Я не знаю, можно ли выразить именно танцем свое душевное состояние. Другое дело, что возможность открыться в танце зависит от душевного состояния человека. То есть, в принципе, станцевать или вообще какое-либо движение сделать не всякий человек может, и это зависит от того, в каком состоянии он на сегодняшний момент находится.

У вашей Гели есть какая-то предыстория. Почему она решила записаться на танцы именно в этот момент? Что до этого было в ее жизни, как вы думаете?

А мне, например, очень нравится, что в этом кино ничего не объясняется… Хорошо, что нет инструкции по эксплуатации, нет объяснений, что она такая, она это делает потому что это, а вот это она делает потому что так. Но я думаю, если примитивно говорить, то она понимает, что ее жизнь очень замкнутая, и просто ей хочется увидеть что-то новое, взглянуть на этот мир иными глазами и постараться понять, как другие люди функционируют, как они вообще с этой жизнью справляются. Танец для нее является неким проводником в мир.

А измениться ей хочется?

Я думаю, что, наверное, ей хочется если не измениться, то открыться. Она сама про себя отлично понимает, что она человек очень закрытый, но ей хочется вздохнуть полной грудью - такое вот ощущение.

Почему у нее эта проблема? Она сама ставит себе какие-то преграды, стены?

Дело в том, что я много общалась с девушками, которые в милиции работают, проходила с ними стажировку. У них такой график тяжелый...

У кого? Вообще у милиционеров, или именно у таких сотрудников детской комнаты милиции, как ваша Геля?

Именно в детской комнате. Они работают практически семь дней в неделю, с утра и до позднего вечера, - хотя у них и есть официальный выходной. То есть они настолько поглощены работой и на самом деле настолько за нее болеют, что больше ни на что их и не хватает. Хотя есть, конечно, рабочий коллектив, но там им уже не до дружбы, потому что они постоянно друг друга видят и им хочется после работы просто разойтись по домам. Понимаете, любой социальный акт ведь предполагает наличие времени. А у них его попросту нет. И это накапливается, накапливается, накапливается, - и со временем человек просто теряет навык общения, социальной жизни. Он отмирает у него за ненадобностью.

Они это понимают?

Понимают.

Тогда почему не уволятся, не найдут другую работу?

Это очень тяжело. Во-первых, в принципе тяжело найти работу во Владивостоке. К тому же милиция - это все-таки какие-то социальные льготы, стабильная зарплата, все-таки некая устроенность в жизни. Плюс они действительно очень за свою работу переживают. Я просто вижу в их глазах, что если они уйдут, то им будет тяжело жить, они просто не будут знать, куда себя применить. Процесс этой всей работы затягивает.

Вы сказали, что вы проходили стажировку...

Да, я в течение недели ходила с инспекторами по их объектам, сидела с ними в отделении.

А вы были в форме?

Когда ходила - нет, это не обязательно. Сопровождающий может быть в обычной одежде. Но семьи, в которые мы приходили, воспринимали меня как сотрудника милиции. Но в забирании детей я не участвовала. Слава Богу, такое не каждый день происходит. И, конечно, это для всех очень непростой момент. И надо сказать, что они стараются все сделать для того, чтобы ребенок остался с родными.

А действительно ли, как говорил Хомерики, если бы ваша героиня была кем-то другим, а не милиционером, то и ее характер был бы другим?

Просто получился бы другой фильм.

Как вам сказать... Есть история человека, которая для Николая является важной, - это одна сторона. Но, естественно, среда, в которой человек каждый день находится, накладывает на него отпечаток. Просто на стадии написания сценария было несколько векторов, которые можно было выбрать. Вот они выбрали этот.

А почему, все-таки, у нее так не складываются отношения с мужчинами?

А это уже вообще не важно, это вопрос совсем не интересный…

11 июня 2009 года, корреспондент Евгения Гутникова