Новости кино: Екатерина Двигубская, режиссер и актриса («Москва, я люблю тебя», «Бедная Настя»): «В школе я была двоечницей, зато дипломы - красные»
ЕКАТЕРИНА ДВИГУБСКАЯ: «В ШКОЛЕ Я БЫЛА ДВОЕЧНИЦЕЙ, ЗАТО ДИПЛОМЫ — КРАСНЫЕ»
Екатерина Двигубская — актриса и режиссер. Она выступила как автор и актриса новеллы «В центре ГУМа у фонтана» — одной из новелл новой ленты-киноальманаха «Москва, я люблю тебя», представленной на открытии «Кинотавра-2010». Кстати сказать, продюсером всего проекта и режиссером одной из историй стал также ее брат, Егор Кончаловский. В своей короткометражке Екатерина, по собственному признанию, сняла чуть ли не всю свою семью: маму Наталью Аринбасарову, Кончаловского и Любовь Толкалину, Наталью Фатееву, и даже своего мастера по актерскому мастерству Альберта Филозова. А еще на ее съемках ночного ГУМа засветился Дмитрий Дюжев. Но это вовсе не первая работу Екатерины. Она снималась в картинах «Ретро втроем», «8 с половиной долларов», «Идеальная пара», сама снимала сериалы «Бедная Настя», «Холостяки», «Сделка». О том, какие из восемнадцати историй «Москвы» ей самой оказались наиболее близки, почему она пока не очень жалует российскую кинопродукцию и какую работу только что закончила, она рассказала в интервью журналисту РуДата.
Мне очень понравилась ваша история. Она позитивная, такая история-праздник. Но я поймала себя на том, что после всплеска эмоций, который получила от нее, мне было трудно воспринимать следующую. Понимали ли вы, что она будет настолько захлестывать?
- Нет, конечно. Я расказываю то, что меня лично интересует и волнует. Ведь если меня что-то трогает, значит, это будет трогать кого-то еще. Но если бы я расказывала историю с холодным носом, то, скорее всего, она стала бы безразлична и зрителю. Хотя когда историю уже остнял, то она тебя может уже и совсем не интересовать. Она тогда уже закрыта. И так иногда когда я смотрю какие-то вещи, которые уже сделала, то мне это даже странно.
Как будто их делал другой человек?
- Да, другой совершенно. Удивляюсь, что неужели ли это написала, это сделала я. Наверное, это так же, как с отношениями, когда отживаешь их, и какие-то вещи просто перестают тебя трогать.
- Кстати сказать, в отличие от Егора (прим.: Егор Кончаловский), я смотрела «Париж, я люблю тебя», и, готовясь к нашему альманаху, анализировала, какая из историй мне запомнилась больше всего. И я поняла, что запоминаются те истории, которые придуманы ярко по форме, которые красочные.
Ну, вашей истории в этом не откажешь…
- … и я даже могу допустить, что меня обвинят в слащавости. Но это вкусовщина. Да, там действительно все сладко. Но это же история про крем-брюле!!! Поэтому она и имеет на это право! Она яркая, и это ее, на мой взгляд, безусловный плюс. Когда альманах состоит из восемнадцати работ, то чтобы твоя история запомнилась, она должна быть не частью винегрета, а как бы выпирать целым «куском». Значит, она должна быть более выпуклой и яркой.
По-моему, у вас и по времени получилось побольше запланированных пяти минут…
- У меня семь. Вначале я пыталась сократить до пяти, но потом выяснилось, что в фильме останутся всего восемнадцать минут (прим.: вместо изначально запланированных двадцати), и можно выйти за эти жесткие рамки.
В вашей истории очень много персонажей. И мне кажется, что ее вполне можно развить до полного метра…
- Это моя жадность, чисто человеческая. Я туда, конечно, засунула все, что только могла: впихнула, утромбовала, еще и ногами встала… Мало того, что я сняла всю свою семью, но я позвала еще и своих друзей, которые снимались абсолютно бесплатно — это те самые мозаичные люди, на фоне которых происходит действие. Поэтому все получилось очень насыщенным.
… насыщенным, и очень московским. ГУМ, фонтан в нем — о них, наверное, знают абсолютно все, даже не москвичи. Это почти такой же символ города, как кремль…
- Как раз эту идею подарил мне мой муж Александр Готлиб. Он сказал: «Возьми какую-нибудь крылатую фразу, которая напрямую связана с Москвой». И так как Красная площадь, на мой взгляд, очень открыточна, также как Эйфелева башня в Париже, то ГУМ все-таки более специфическое место, не настолько в лоб, но при этом фраза «Потерявшиеся встречаются в центре ГУМа у фонтана» — абсолютно крылатая.
Вы это здорово обыграли, ведь у фонтана встречаются на только герои, потерявшиеся в магазине, но и потерявшиеся по жизни.
Скажите, Екатерина, смотрите ли вы российское кино последних лет?
- Вы знаете, с этим сложно. Я смотрю кино. Но у нас сейчас какое-то странное разделение. Ведь если брать другие страны, то, например, «Алиса в стране чудес» делает около миллиардные сборы, но вместе с тем это потрясающее авторское… условно авторское кино. У нас же, к сожалению, нет такого кино, которое, с одной стороны, яркое, умное и интересное, но при этом зрительское. У нас пропасть между зрительским кино и авторским. Зрительское кино почему-то в массе своей тупое.
Почему? Неужели рассчитано на таких же зрителей?…
- Я не считаю, что у нас зритель тупой. Проблема у нас все-таки в индустрии. Индустрия рыночного образца у нас только началась и еще не стабильная. К тому же у нас очень мало специалистов. Сейчас очень тяжело даже собрать съемочную группу.
Вы говорите не только об операторах и актерах?
- Абсолютно. Очень квалифицированной «старой гвардии» сейчас тяжело из-за других темпов. Среди молодых же очень много дилетантов. Еще во время учебы во ВГИКе я заметила, что многие плохо учатся.
У кого вы учились?
- Сначала на актерском у Филозова, а потом заканчивала режиссерские курсы у Митты. Оба мастера замечатльные. Я ходила и там, и там на все лекции и получила красные дипломы, кстати, чем я безмерно горжусь в силу того, что школу я закончила с двойками. Здесь же мне было интересно, и я понимала, что это то, чем я хочу заниматься всю оставшуюся жизнь, и потому старалась. Сейчас же очень много людей безразличных. А в нашей стране кино приходится снимать в очень тяжелых условиях, и потому заниматься этим стоит только если ты дейтсвительно фанат и этим болеешь. Это не приносит таких уж громадных денег. Конечно, если ты много снимаешь, то ты не бедствуешь. Но это не значит, что ты станешь за счет этого миллиардером. Когда я была совсем молоденькой девушкой, кто-то из старших товарищей мне сказал: «Катя, если ты можешь не заниматься кино, — не занимайся». И на этот вопрос мне нужнго было очень честно ответить. Я поняла, что не могу без этого жить. Для меня вообще жизнь именно так и построена: если можно жить без чего-то, то лучше переключиться…
… и найти то, без чего жить не сможешь…
- А ведь очень много людей живут с потухшим взглядом. Но жизнь можно прожить гораздо интересней, насыщенней и активней.
То есть если бы вы это поняли, то не побоялись бы бросить что-то, на что потратили несколько лет?
- У меня было так с актерским.
Но вы же все равно играете…
- Я снимаюсь не для карьеры. У меня очень упертый характер, и я думаю, что я не самая худшая артистка на свете. Но я понимала, что так мучиться, как мучаются артисты, я не-хо-чу.
Мучиться — вы имеете ввиду, играть то, что предлагают, а не то, что хочется?
- Если ты в обойме снимающихся артистов, то это дико тяжелая профессия. У всех снимающих актеров практически нет выходных, плюс к этому бесконечные переезды, часы ожидания… К тому же я человек недоверчивый. А актерская профессия связана с доверием. Мне же нужно все контролировать, так устроен мозг, — у меня другие мозги! Когда я сама режиссер, я сама себя контролирую, а другому человеку мне довериться очень сложно. Когда же я у кого-то снимаюсь, то есть правила игры, которые я уважаю, — нужно уважать чужой режиссерский труд. В этом случае я, естественно, подчиняюсь, но для меня это дико дискомфортно.
Вы сказали, что только что закончили что-то снимать. Расскажите, что это за проект.
- Я снимала восемь серий для «Первого канала». Проект для меня было очень тяжелый. Называется «Все ради тебя». Про любовь. О чем еще может снимать женщина…
Разве больше не о чем???
- Шучу, конечно. Я как раз очень люблю комедии. Мне вообще хочется попробовать разные жанры.
Нет ли со стороны коллег изначального предубеждения по отношению к женщине-режиссеру?
- Есть! Но это меняется. На проекте «Москва, я люблю тебя» у меня была замечательная команда. Найти СВОИХ людей очень сложно. У меня есть МОЙ оператор Александр Носовский, который снимал мою историю в этом фильме, с ним мы единомышленники. Это когда абсолютное взаимопонимание, когда не нужно говорить слова. На «Москве» у меня был замечательный художник, Денис Лещенко, художник по костюмам Таня Долматовская. Это была команда безумно симпатичных мне людей. Все работали за небольшие деньги и какую-то условную идею. И когда у тебя есть команда, то работаешь с наслаждением, как бы тяжело ни было. А если еще и Дима Дюжев, и все артисты замечательны, то своих ощущений просто не передать. Я очень боялась за Дюжева: думала, что сейчас он начнет мне канифолить мозг, потому что работать надо было по ночам. Но нет, он себя вел очень достойно, по-мужски, в высшей степени профессионально. И вот еще какая вещь. Ведь в жизни он интересный парень, но — парень, и парень. Но входит в кадр и в лице появляется какая-то магия...
Истории из альманаха все очень разные. Егор сказал, что это как автографы их авторов. Так и есть. В них проявляется характер и стиль каждого. Можете сказать, чья история вам ближе?
- Мне понравились работы Егора, Мурада Ибрагимбекова, Георгия Параджанова… Они все очень разные, и это, мне кажется, большой плюс. Как бы ни говорили, что работа эта эклектичная, — но ведь и сама Москва — эклектичный город. Она очень разномастная. И потому мне кажется, что отсутствие единого почерка, некая мозаика — это как раз и хорошо.
7 июня 2010 года, корреспондент Евгения Гутникова специально для www.rudata.ru