МИХАИЛ ТРУХИН: «Я ДЕЛАЛ КЕСАРЕВО СЕЧЕНИЕ ПРЯМО В КАДРЕ»

Питерский актер Михаил Трухин успел переиграть огромное количество ролей как в кино, так и в театре. Широкую известность ему принес сериал «Улицы разбитых фонарей» и его логические продолжения. Дальше были фильмы «Исчезнувшие», «День Д», «Сумасшедшая любовь», сериал «Дети Арбата» и две части только-только выходяшей в прокат истории «На игре». О том, в какое техническое устройство ему недавно пришлось перевоплощаться, каким образом он умудрился стать генетиком и зачем нужно было репетировать 3-секундную сцену целых 6 дней, Михаил рассказал в интервью журналисту РуДата.

Добрый вечер, Михаил! Вы снялись в обеих частях фильма «На игре». В нем используются различные фишки, технические новшества. Они привлекают молодежь. Но суть этого фильма глубокая, в нем есть даже определенного рода философия. Как на ваш взгляд, оправдано ли рассказывать такие истории, привлекая всевозможные гаджеты?

Кино — искусство очень сложное. Пока не проверишь все на зрителе, точно и не узнаешь. Только на премьере становится понятно, сложилось все или нет. Но я доверяю Павлу Санаеву, который эту историю снимал, и продюсеру Александру Бондареву, которого знаю тысячу лет и отношусь к нему с большим уважением. Думаю, все должно быть достойно. Но картину я сам полностью еще не видел, только свои эпизоды во время озвучания, так что пока говорить о чем-то еще рано.

Вы сказали, что доверяете продюсеру и режиссера. А на чем это доверие основано? Вы думаете или знаете, что они сканировали аудиторию, проводили какой-то социологический опрос?

Скорее, доверяю их чутью. В сценарии я проследил некую человеческую историю разложения духа, всеобщей компьютеризации, замены души компьютерной реальностью.

То есть вы считаете, что сейчас это действительно так и есть?

Для детей — абсолютно. Они все в телефонах, в компьютерах, они не читают книги, не ходят в библиотеки. Я так, наверное, по-стариковски рассуждаю, но мне это все же не понятно, потому что мы в библиотеки ходили.

Но сейчас библиотеки электронные…

Скорее всего, я даже и не прав. Все ушло вперед. Силиконовая долина каждый день предлагает что-то новое, за всем не уследишь. И мой сын сейчас разбирается в компьютерах гораздо лучше, чем я.

Что касается детей. Я знаю, что вы снялись в картине «Сказка XXI». И это совершенно новая вещь.

Да, она еще не вышла. У этой истории сложная судьба. Съемки выпали на кризис, работа еще не завершена. Но мы с ребятами с удовольствием приняли в ней участие. Миша Пореченков выступает в качестве продюсера. Фильм состоит из четырех новелл. В одной из них играем Миша, Костя Хабенский и я. Я — айпод, Костя — энциклопедический словарь, а Мишка — плюшевый медведь.

То есть как?.. У вас были такие клички?

Нет, мы играли эти вещи. Собственно говоря, мы ими и были.

Это фильм для детей. Он задумывался в связи с Годом семьи.

Михаил, а ведь вы засветились и у Германа в его культовом фильме «Хрусталев, машину!». И хоть это был и небольшой эпизод, но, мне кажется, работа с таким мастером не может пройти даром…

Это было еще в студенческое время. Мы с Костей Хабенским и Мишкой Пореченковым однокурсники, и в дипломном спектакле «В ожидании Годо», который поставил Юрий Бутусов, мы все трое тоже участвовали. Председателем приемной комиссии в тот год был Алексей Юрьевич Герман, и буквально на следующий день он пригласил нас в эту картину. Там я впервые прикоснулся к настоящему кино и испытал культурный шок, который с тех, скажу честно, больше не испытывал. Не смотря на то, что на экране нас вряд ли можно узнать, и сам эпизод длится секунды 3, мы репетировали его 6 дней! Манера у Германа вообще своеобычная. Это все было каким-то волшебством, потому что 6 дней мы с утра до вечера репетировали, была выставлена панорама, выложены рельсы, камера дышала… Кропотливость создания вторых, третьих планов — вот это, конечно, меня поразило.

Фактически, это попытка полностью воспроизвести возможную жизнь.

Да-да. И когда я смотрю ранние картины Германа-старшего, то каждый раз восхищаюсь.

Про фильм «День Д», в котором вы тоже играли в паре с Пореченковым, говорят, что это наш ответ американским боевикам со [[Шварцнейгер|Шварцнейгером. Это так, или картина была задумана как самостоятельный проект?

Конечно же, это была самостоятельная история.

Другое дело, что Миша меня немного запутал. Он сказал мне, что мы будем снимать комедию, и я работал в этом жанре. А когда смонтировали материал, то я немного подрасстроился, потому что оказалось, что в монтаже Мишкиному герою не хватило самоиронии. Но работать было все же довольно интересно, и это при том, что это была дебютная работа Миши как режиссера и продюсера. Он взвалил ее на плечи свои хрупкие и вытянул историю достойно. Я был горд за друга, потому что не каждому это дано, а Мишка — человек, который тянет коллектив и умеет заразить идеей.

Режиссер — это кукловод, который дергает актеров за ниточки, или человек, в котором есть внутреннее состояние истории, и он пытается передать его всем остальным?

Они все разные. Но мне нравятся сумасшедшие. Я, кстати, и не видел ни одного вменяемого режиссера. Это такое состояние души. Это парадоксальные иногда люди.

А о себе вы можете так сказать?

Не знаю. Стараюсь к работе подходить честно.

Вы очень занятой человек. Сочетаете работу в театре и кино. Вот и сегодня вы были на съемочной площадке. Расскажите, пожалуйста, что это за проект?

Это 24-серийный сериал, он называется «Доктор Тырса». Там работает прекрасная актерская команда: Миша Пореченков играет главного героя, очень много мхатовцев — Наташа Рогожкина, Олег Мазуров, Лена Панова. Также Сергей Ишханович Газаров, Ксения Кутепова. Режиссеры Леонид Мазор и Алена Званцова.

А кого играете вы?

Врача-генетика.

Пришлось изучать какую-то специализированную литературу?

Мы пишем себе на табличках медицинские термины, потому что они очень трудные для запоминания и память трещит по швам. У нас работает консультант. Его помощь часто просто необходима, потому что, например, мы прямо в кадре делали кесарево сечение.

Не на живых людях, надеюсь?..

Естественно.

Иначе совсем жуть была бы…

Мы и так страху натерпелись.

А в чем главная интрига фильма?

Его уже успели окрестить «Доктором Хаусом» по-русски. Но, на самом деле, общего у нашего фильма с американским лишь то, что это медицинский детектив, расследуются истории болезней. Снимаем, конечно, не в страшной среднестатистической российской больнице. Имеется ввиду клиника европейского образца, специализирующаяся на спортивных и балетных травмах.

Театр у вас всегда идет параллельно с кино. Сегодня тоже так?

Да. Сегодня мы играли «Пиквикский клуб», завтра «Гамлет». Так и живем.

Кино я называю забегом на короткую дистанцию, там есть дубли, но нет зрительской отдачи, всем правит монитор. А в театре если ты вышел на сцену, то три часа должен зрителя держать.

Есть Серебренников, братья Пресняковы, Вырыпаев. Есть то, что называют новой русской драмой. Как вы относитесь к этому явлению?

Кирилл Серебренников делает очень интересные вещи в театре. Он большой фантазер.

И он такой же сумасшедший как те режиссеры, про которых вы говорили?

Конечно.

28 октября 2009 года, корреспондент Евгения Гутникова специально для www.rudata.ru