СТАНИСЛАВ ДУЖНИКОВ: «ПРОФЕССИЮ МИЛИЦИОНЕРА МОЯ ПСИХИКА НЕ ВЫДЕРЖАЛА БЫ»

Узнаваемый со всех ракурсов и в любых образах актер Станислав Дужников запомнился зрителю по фильмам «Параграф 78», «Отрыв», «Каменская», «ДМБ», «Марш Турецкого», «Дальнобойщики» и еще многим другим. Кажется, что улыбка не сходит с его лица. Может быть, в этом все дело? Или в том, что герои его срисованы с таких же персонажей из жизни? Что думает по этому поводу сам актер он и рассказал журналисту РуДата.

У вас много ролей, где вы играете людей с чисто мужской профессией…

Милиционер?

Ну, хотя бы. В кино вы ни разу не были человеком творческим, ну или хоть даже поваром. Часто это даже люди в форме. С чем это связано? Типаж подходит, или по характеру вы сами именно такой?

По характеру я вряд ли сгодился бы для службы в вооруженных силах. Там необходимы хлоднокровность и решительность, которые для меня не свойственны. Прежде чем совершить какой-то поступок, я его подробно обдумываю. В милиции же люди… как сказать?.. более безбашенные, что ли, более рьяные, отчаянные, потому что их противники, то есть бандиты, тоже не лыком шиты, — и хитрые люди, и умные. Профессию милиционера, проще говоря, моя психика не выдержала бы — это точно.

Когда я готовился к «Каменской» и другим работам, где приходилось играть людей в форме, вникая в тонкость этой профессии, я понимал, что после недели такой напряженной работы нужно года два-три отдыха.

А как же они тогда работают?

Это склад людей такой, призвание.

Вы не замечали, что у тех же милиционеров есть какое-то пристрастие к крови, что они смакуют такие подробности?

Скорее всего, эти люди, в первую очередь, воспринимают форму того, что у них перед глазами. Если же я столкнусь с ситуацией, когда, например, нужно будет из машины вытаскивать труп, то буду ее сначала переживать. Я буду думать о своих собственных ощущениях, об ощущениях родных погибшего человека, когда они об этом узнают. А так гораздо сложнее.

То есть они воспринимают это все чисто механичекски, потому что иначе не смогли бы работать?

Да. Иначе получится расследование с пристрастием, как это бывает, когда в деле замешены родственники или друзья. В таких случаях сотрудника отстраняют от дела.

Бывает ли, что перед началом съемок вы пытались пожить жизнью своего будущего героя, чтобы почувствовать его?

На сегодняшний момент мне знакомы основные жизненные ситуации, которые могут происходить в любом классическом жанре — комедии, драме, трагедии, боевиках, триллерах, да в плоть до ужасов.

Знакомы по своей жизни???

Нет-нет. Я знаком с тем, как это делается, что человек может ощущать.

А вот переживать какой-нибудь ужас из-за инопланетной твари я не хочу…

В жизни лучше не быть героем боевика…

Конечно, лучше не надо.

Вот если вы меня спросите, есть ли в моей жизни вне кино какой-то экстремальный спорт или увлечение, я вам на это отвечу, что в самой профессии я столько экстрима получаю, что для меня отдых — это книга, телевизор, либо просто на диване поспать, — спокойно, тихо. Потому что за время съемок, репетиций, спектаклей вытягивается очень много жизненно важных сил.

Но подпитка ведь все равно идет из жизни?

Конечно — сон, еда (смеется). Семья, друзья, какие-нибудь хорошие передачи по телевизору.

А что смотрите, читаете?

По поводу чтения очень часто бывает, что я просыпаюсь с книгой на лице…

А смотреть удается побольше, потому что это происходит обычно в компании с женой, с друзьями. Последнее, что я видел, — «Бесславные ублюдки». Там замечательный артист, который сыграл охотника на евреев. Говорят, что Тарантино его долго искал и, наконец, нашел. Так вот — не зря искал! Посмотрел недавно «Рестлера» с Микки Рурком, тоже понравилось. Вот все никак не собирусь с духом, чтобы посмотреть «Антихриста»… Наверное, российским киноманом должно льстить, что Ларс фон Триер посветил его Андрею Тарковскому.

Боитесь кровавых сцен?

Любое кино, которое вызывает какие-то чувства, должно быть. Раньше в фильмах ужаса были резиновые куклы, пожиравшие персонажей, а сейчас хоррор уже вышел на тот уровень, когда он начинает цеплять психику, при чем настолько, что возникают страхи, потому что слишком много правдоподобности.

Как вы думаете, правильно ли строить фильм именно на этом?

Для российского зрителя нет. А для европейского это наверняка необходимо. Например, мы несколько раз ездили в Европу со спектаклем «Три сестры». Для нас эта тема тяжелая, злободневная и сейчас — нереализованность, расставание, несчастная любовь, измена. Мы это итак вокруг все видим. И потому хочется больше позитива. А у европейцев жизнь более спокойная, поэтому им необходима встряска, чтобы, как говорится, не «заплыть».

У нас же лучше работать на позитив, чтобы у людей возникало желание жить, продолжать жить, любить. За последние 20 лет у нас разучились относится хорошо друг к другу…

В советском кинематографе была целая кипа фильмов-комедий, но не комедий положений, а жизненных мелодрам-комедий, где присутствовал общеизвестный социальный герой, как, например, деревенский житель в «Любовь и голуби», или фильм «Москва слезам не верит»…

Это комедия, вы считаете???

Это мелодрама высшего пилотажа, но курьезная, смешная.

У Антнона Павловича Чехова «Вишневый сад» — это тоже комедия в трех действиях (хохочет).

В любом случае, позитив — это куда лучше, чем когда видишь убитые лица пассажиров метро. Сразу ведь ясно, что замучены работой, домашними проблема, и вообще в жизни все однообразно.

Вы играли в дебютной режиссерской работе Александра Миндадзе. Не было ли страшно, ведь все-таки сценарист и режиссер — это две совершенно разные профессии?

Если бы он был хирургом, то это был бы нейрохирург. Он пишет такие истории, что с первого раза их не понимаешь. Каждый раз там оказывается какая-то фантасмагория. Например, ты думаешь, что эти люди мертвые, а они живые. У него есть загадочная линия, которую он выводит в истории. Он прописывает ее на бумаге, но понятна она становится только при его личном пояснении.

В фильме «Отрыв» мне досталась роль диспетчера в аэропорту, на совести которого висит гибель 400 с лишним человек. И мы снимали как раз тот момент, когда к моему герою приходит осознание этого. В разговорах, на репетициях Александр Анатольевич доводил меня до того пика, когда человек это понимает. Тяжело это очень, я вам скажу, страшно. И вроде бы роль эта не такая большая, но за нее я получил от критики похвалы за то, что попал.

Но то, что моментально начинаешь проецировать происходящее на себя — это очень тяжело. И не смотря на то, что это был дебют Миндадзе как режиссера, он со всем отлично справился. И если у него будет еще какой-то проект, то я обеими руками и ногами буду за то, чтобы работать с этим человеком, даже и в эпизоде.

Когда мы с вами договаривались о встрече, вы сказали, что были заняты на съемках. Где вы сейчас снимаетесь?

В ситкоме, сделанном по американскому прототипу «Все любят Рэймонда», который там идет уже 9 лет, очень популярен. Сейчас сериал запускается на канале «СТС». Называться он будет «Все любят Костю» или «Семейные ценности». Я играю старшего брата этого Кости, который обделен родительским вниманием. В таком жанре я работаю первый раз, так что очень любопытно, тем более что в партнерах у меня Борис Клюев и Егор Дронов — настоящие мастера в этих делах. Это очень сложное ремесло, которому нужно учиться, и к которому нужно иметь способности. Не каждый сможет выйти и в кадре или на сцене сделать то, что потом заставит человека задуматься, поплакать и посмеяться, и просто даст сил.

Когда его можно будет увидеть по телевизору?

Где-то в ноябре.

Сейчас открылся театральный сезон. Будете ли успевать играть в спектаклях?

График специально выстраивается так, чтобы не было накладок, — так что да, все успею.

А как насчет новых театральных работ?

Во МХАТе имени Чехова выпустился новый спектакль «Пиквикский клуб», который ставил Женя Писарев. Я там играю в качестве приглашенного артиста. Если с расписанием все сложится, возможно, будут еще две антрепризные работы.

23 сентября 2009 года, корреспондент Евгения Гутникова