Павел Андреевич Федотов
Pavel fedotov 1815 1852.jpg
Дата рождения:	4 июля 1815 г.
Дата смерти:	26 ноября 1852 г.

	Pawel Andrejewitsch Fedotow 002.jpg Молодая вдова

Павел Андреевич Федотов (22 июня (4 июля) 1815, Москва — 14 (26) ноября 1852, Санкт-Петербург) — русский живописец и график

Биография

Сын очень бедного чиновника, бывшего воина Екатерининских времен. Одиннадцати лет от роду, не получив почти никакой научной подготовки, был определён в воспитанники 1-го московского кадетского корпуса, в котором своими блестящими способностями, успешностью в ученье и образцовым поведением обратил на себя внимание начальства и превзошёл всех своих товарищей. В 1830 г. он был сделан унтер-офицером, в 1833 г. произведен в фельдфебели и в 1833 г. окончил курс первым учеником, причём его имя, по заведенному обычаю, внесено на почетную мраморную доску в актовой зале корпуса.

Выпущенный прапорщиком в лейб-гвардии Финляндский полк, переселился в Санкт-Петербург. Здесь, несмотря на соблазны к рассеянной жизни, представляемые столицею, на развлечения в кругу добрых товарищей и на строгие требования тогдашней фронтовой и казарменной службы, он умел находить время для своего любимого занятия — рисования, способность к которому выказалась у него ещё раньше и в классных рисунках, и в схожих портретах корпусных однокашников и начальников, и в забавных карикатурах на них, и в чертежах всякого рода, которыми он испещрял свои учебные тетради. Года через три-четыре службы в полку молодой офицер начал посещать вечерние рисовальные классы Академии худож., где, усердно рисуя с гипсовых моделей глаза, носы, уши, «следки» и пр., старался строже изучить формы человеческого тела и сделать свою руку более свободною и послушною передаче видимой природы. С этою же целью дома, в свободные от службы часы, он, сверх рисования придуманных жанровых сцен и подмеченных на улице типов, упражнялся в портретировании своих сослуживцев и знакомых карандашом и акварельными красками. Эти портреты всегда бывали очень похожими, но особенно хорошо изучил Ф. черты лица и фигуру вел. кн. Михаила Павловича, изображения которого, выходившие из-под его кисти, охотно покупались продавцами картин и эстампов. Летом 1837 г. великий князь, вернувшись в СПб. из поездки за границу для леченья, посетил Красносельский лагерь, где обожавшие его гвардейцы встретили его шумною овацией. Пораженный живописностью происшедшей при этом сцены, Ф. уселся за работу и всего в три месяца окончил большую акварельную картину «Встреча великого князя», в которой, кроме портрета его высочества, помещены портреты многих из участников торжества. Картина была представлена великому князю, который пожаловал за неё художнику бриллиантовый перстень. Этою наградою, по словам Ф., «окончательно припечаталось в его душе артистическое самолюбие». Вслед за тем он принялся за другую картину, «Освящение знамен в Зимнем Дворце, обновленном после пожара», но, испытывая большую нужду в средствах к жизни, решился с целью их исходатайствования представить эту картину ещё в неоконченном виде великому князю. Последний показал её своему августейшему брату, результатом чего было высочайшее повеление: «предоставить рисующему офицеру добровольное право оставить службу и посвятить себя живописи с содержанием по 100 руб. ассигн. в месяц». Ф. долго раздумывал, воспользоваться ли ему царскою милостью или нет, но наконец подал прошение об отставке и в 1844 г. был уволен с чином капитана и правом носить военный мундир. Расставшись с эполетами, он очутился в тяжелых жизненных условиях — в ещё худших, чем те, при которых ему, сыну недостаточных родителей, приходилось существовать, служа в гвардии. На скудную пенсию, пожалованную государем, надо было содержать самого себя, помогать отцовскому семейству, впавшему в большую нужду, нанимать натурщиков, приобретать материалы и пособия для художественных работ; но любовь к искусству поддерживала в Ф. бодрость и помогала ему бороться с трудными обстоятельствами и настойчиво идти к намеченной цели — сделаться настоящим художником.

В первое время по выходе в отставку он избрал было для себя специальностью баталическую живопись как такую отрасль искусства, в которой уже успешно пробовал свои силы и которая в Николаевскую эпоху сулила почет и материальное обеспечение. Поселившись в бедной квартире «от жильцов» в одной из дальних линий Васильевского острова, отказывая себе в малейшем комфорте, довольствуясь 15-копеечным обедом из кухмистерской, подчас терпя голод и холод, он ещё усерднее прежнего принялся упражняться в рисовании и писании этюдов с натуры как дома, так и в академических классах и, дабы расширить круг своих баталических сюжетов, ограничивавшийся дотоле пехотою, стал изучать скелет и мускулатуру лошади, под руководством проф. А. Заурвейда. Из произведений, задуманных Ф. в эту пору, но оставшихся только проектированными в эскизах, замечательнейшими, по отзыву его друзей, были «Французские мародеры в русской деревне, в 1812 г.», «Переход егерей вброд через реку на маневрах», «Вечерние увеселения в казармах по случаю полкового праздника» и несколько композиций на тему «Казарменная жизнь», сочиненных под влиянием Гогарта. Однако живопись военных сцен не была истинным призванием нашего художника: остроумие, тонкая наблюдательность, умение подмечать типичные черты людей разных сословий, знание обстановки их жизни, способность схватывать характер человека — все эти свойства талантливости, ярко выказывавшиеся в рисунках Ф., указывали, что ему следует быть не баталистом, а жанристом. Но он не сознавал этого, компонуя бытовые сцены, так сказать, между делом, для собственного развлечения и для забавы приятелей. Так продолжалось до тех пор, пока письмо баснописца Крылова не открыло ему глаза. Гениальный старец, видевший некоторые из работ Ф., убеждал его бросить солдатиков и лошадок и заняться исключительно жанром. Послушавшись этого совета, художник почти безвыходно заперся в своей мастерской, удвоил свой труд по изучению приемов живописи масляными красками и, овладев ими в достаточной степени, к весне 1848 г. написал одну за другой по имевшимся уже в его альбоме наброскам две картины: «Свежий кавалер», или «Утро чиновника, получившего первый крест», и «Разборчивая невеста». Будучи показаны К. Брюллову, всесильному тогда в Академии художеств, они привели его в восхищение; благодаря ему, а ещё больше своим достоинствам, они доставили Ф. от Академии звание назначенного в академики, позволение обратить в программу на академика уже начатую им картину «Сватовство майора» и денежное пособие для её исполнения. Картина эта была готова к академической выставке 1849 г., на которой и явилась вместе со «Свежим кавалером» и «Разборчивою невестою». Совет Академии единогласно признал художника академиком, когда же двери выставки отворились для публики, имя Ф. сделалось известно всей столице и из неё прозвучало по всей России. Во все продолжение выставки толпа зрителей толкалась и жалась перед этими произведениями; всякому хотелось вдоволь налюбоваться невиданными дотоле в русской живописи изображениями, целиком выхваченными из жизни, полными мысли и здорового юмора, написанными с крайней добросовестностью, понятными для всех и каждого; в кругу художников на нового академика стали смотреть как на честь и гордость русской школы; газеты и журналы затрубили ему восторженную хвалу; повсюду, от аристократической гостиной и до каморки рыночного торговца, только и было толков, что о работах новоявленного жанриста.

Стихотворные опыты

Популярности Федотова способствовало то обстоятельство, что почти одновременно со «Сватовством майора» стало известно стихотворное объяснение этой картины, сочиненное самим художником и распространившееся в рукописных копиях. Федотов с юных лет любил упражняться в поэзии и рисование и живопись перемежались у него беседою с музою: большинство художественных идей, выраженных его карандашом или кистью, потом выливались под его пером в рифмованные строки, и наоборот, та или другая тема, сначала давшая Ф. содержание для стихотворения, впоследствии делалась сюжетом его рисунка или картины. Кроме того, он сочинял басни, элегии, альбомные пьесы, романсы, которые сам перелагал на музыку, и, в пору своего офицерства, солдатские песни. Поэзия Ф. гораздо ниже созданий его карандаша и кисти, однако и ей присущи те же достоинства, какими отмечены они, но в десять раз больше. Впрочем, Ф. не придавал большого значения своим стихам и не пускался с ними в печать, позволяя их списывать только приятелям и близким знакомым. И те, и другие по справедливости считали объяснение к «Сватовству майора» самым удачным произведением Федотовской поэзии и охотно сообщали его всем и каждому. Академическая выставка 1848 г. доставили Ф., сверх почета и известности, некоторое улучшение материальных средств: в дополнение к пенсии, получаемой из государственного казначейства, повелено было отпускать ему по 300 руб. в год из суммы, ассигнуемой Кабинетом Его Величества на поощрение достойных художников. Это было сколь нельзя более кстати, так как обстоятельства родных Ф. в это время ухудшились и он должен был усиленно тратиться на них. С целью повидаться со своими и устроить отцовские дела он вскоре по окончании выставки отправился в Москву. Москвичи встретили земляка со свойственным им радушием. Из его картин, красовавшихся на петербургской выставке, и из нескольких рисунков сепией была устроена выставка, приведшая местную публику в такой же, если ещё не в больший восторг, как и петербургскую. Ф. вернулся из Москвы довольным ею, здоровым, полным радужных надежд и немедленно уселся снова за работу. Теперь ему хотелось внести в свое творчество, направленное перед тем к обличению пошлых и темных сторон русской жизни, новый элемент — истолкование явлений светлых и отрадных. На первый раз он задумал представить образ привлекательной женщины, постигнутой великим несчастьем, потерею любимого мужа, и в 1851—1852 гг. написал картину «Вдовушка», а затем принялся за композицию «Возвращение институтки в родительский дом», вскоре им брошенную и замененную другим сюжетом: «Приезд государя в патриотический институт», оставшимся также разработанным только наполовину. Несмотря на успех своих первых картин, Федотов все более и более убеждался, что ему недостает серьёзной подготовки для того, чтобы передавать полотну свои идеи быстро и свободно, что в его возрасте для покорения себе художественной техники надо трудиться настойчиво, тратя бездну времени и пользуясь хоть некоторым достатком. На получаемые пенсию и пособие едва можно было иметь кров и прокармливаться, а между тем из них же следовало покупать художественные материалы, нанимать натуру и высылать в Москву пособие родным, впавшим, при всем попечении о них художника, в полную нищету. Приходилось, отложив в сторону новозатеянные композиции на неопределенный срок, добывать деньги менее серьёзными работами — писанием дешевеньких портретов и копированием своих прежних произведений.

Болезнь

Заботы и разочарование вместе с постоянным напряжением ума и воображения и с беспрерывным занятием руки и глаз, особенно при работе в вечернюю и ночную пору, оказали разрушительное влияние на здоровье Федотова: он стал страдать болезнью и слабостью зрения, приливами крови к мозгу, частыми головными болями, состарился не по летам, и в самом его характере происходила все более и более заметная перемена: веселость и общительность сменились в нём задумчивостью и молчаливостью. Наконец болезненное состояние Федотова перешло в полное умопомешательство. Друзья и академическое начальство поместили его в одну из частных петербургских лечебниц для душевностраждущих, а государь пожаловал на его содержание в этом заведении 500 руб., повелев прилагать всевозможные старания к исцелению несчастного. Но недуг шёл вперед неудержимыми шагами. Вскоре Федотов попал в разряд беспокойных. Ввиду плохого ухода за ним в лечебнице приятели выхлопотали перевод его осенью 1852 г. в больницу Всех скорбящих, что на Петергофском шоссе. Здесь он промучился недолго и умер 14 ноября того же года, прейдя в рассудок недели за две до своей кончины. —

Значение творчества

Родоначальник юмористического жанра в русской живописи. Довольно бросить беглый взгляд на совокупность произведений этого замечательного художника, чтобы распознать в них два направления, не представляющих, однако, резкого перехода от одного в другое. Работы, относящиеся к первому направлению, ограничиваются рисунками и эскизными набросками. Они сильно отзываются влиянием Гогарта. В них Ф., ещё плохо владея рисунком, не столько добивается точного воспроизведения действительности, сколько успевает рельефно выставлять напоказ общечеловеческие слабости и недостатки и осмеивать пошлые или темные стороны современных ему русских нравов. Сочинение этих произведений отличается сложностью и запутанностью; их основная идея, так сказать, подчеркивается прибавкою к выражающей её главной сцене побочных эпизодов; художник не скупится на аксессуары, могущие усилить вразумительность сюжета, и иногда совершенно загромождает ими свою композицию; движение человеческих фигур хотя и характерно, но угловато и утрированно; то же самое надо сказать и о лицах, которых тип и экспрессия переходят в гримасу. Словом, преобладающий элемент этих работ — карикатура. Но по мере того, как Ф. все более и более покорял себе трудности рисунка и осваивался с приемами живописи, характер его произведений изменялся, делаясь менее изысканным. При этом типичность изображаемых фигур, осмысленность их движений и экспрессивность лиц не только не ослабевали, но и возрастали вследствие того, что художник все сильнее и сильнее укреплялся в привычке работать с натуры, не навязывая ей форм и выражения, представлявшихся его фантазии, но подыскивая в реальном мире то, что соответствовало этим представлениям; нагроможденность композиции, уяснение её посредством разных мелочей постепенно сменялись простотой и естественностью; самая идея, ложившаяся в основу композиции, становилась все более и более серьёзной и близкой к жизни. Стремясь идти в этом направлении и преодолевая затруднения, которые возникали перед ним почти на каждом шагу в недостаточно покорной технике, Ф. благодаря своему острому уму, редкой наблюдательности и упорному трудолюбию достиг блестящих результатов; но они, без всякого сомнения, были бы ещё более поразительны, если бы судьба обставила его жизнь лучшими условиями и не пресекла её столь жестоко и преждевременно. Тем не менее, и сделанного им достаточно для того, чтобы его имя осталось навеки одним из самых славных имен в истории русского искусства. Он открыл новую, ещё никем до него не тронутую в нашей живописи жилу национальности и сатиры, первый из всех художников показал пример удачной её разработки и оставил её в наследство возникшим после него талантам. Не явись Ф. — русская живопись, быть может, ещё долго не обратилась бы от школьных, измышленных, чуждых общественного интереса задач к правдивому воспроизведению отечественного быта с его недостатками и светлыми сторонами. Ср. монографию А. И. Сомова «Павел Андреевич Ф.» (отдельный оттиск из журнала «Пчела» за 1878 г.) и альбом Ф. И. Булгакова «П. А. Ф. и его произведения» (СПб., 1893). В обеих изданиях помещен список всех известных работ Ф.; в первом, кроме того, перечень печатных материалов для биографии этого художника, а во втором — большое количество фототипических снимков с его картин и рисунков.

Ссылки

• Федотов, Павел Андреевич в библиотеке «Старатель»

Wiki letter w.png

Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно общим правилам и указаниям.