Поиск
На сайте: 763817 статей, 327745 фото.

Музиль, Николай Игнатьевич

Николай Игнатьевич Музиль
Дата рождения: 1841
Дата смерти: 1906
Гражданство: Россия
Профессия: актёр
Амплуа: комик

Николай Игнатьевич Музиль — великий русский актёр, в Малом театре с 1866 года.

Очерк

После основной пьесы идёт «для разъезда» одноактный водевиль, взрывы смеха раздаются в зале, и особенный смех вызывает такой славный, славный «дедушка», старенький, ворчливый (играет его Музиль); жест его, каждая интонация смешат и запоминаются; после спектакля не всегда вспомнишь «основную пьесу», а ничтожные «Шашки» (Тимковского) приобретают неожиданное значение: чувствуешь, что проблема «отцов и детей» не может быть разрешена ни взаимной любовью, ни доброй волей сторон… Эта способность неизмеримо обогащать материал, предоставленный текстом пьесы, — одна из основных особенностей Музиля, предвосхитившего в этом отношении манеру игры позднейшего времени. И отсюда ряд подлинных шедевров, созданных этим актёром в ролях «без ниточки». Он — Государев повар в «Дмитрии Самозванце» Островского; всего одна сцена, а за её исполнение весь театр вызывает Музиля (и сам Островский восклицает: «Какой у него тон! Сама жизнь!»). Он — Юродивый в пушкинском «Борисе», и внимание зала приковано к нему, дребезжащий и ноющий голос вызывает жуткую убежденность в неизбежности гибели царя — «цареубийцы». В старом поваре («Плоды просвещения») раскрывалась картина, полная трагизма социального пренебрежения к лишившемуся трудоспособности прекрасному когда-то работнику (недаром Л. Толстому, далеко не одобрявшему исполнение своих пьес на сцене, очень понравился Музиль). Салай Салтанович («Последняя жертва») вырастал в символическую жуткую фигуру ростовщика, который из жажды наживы своими втягивающими, фигуру ростовщика, который из жажды наживы своими втягивающими, «паучьими», приёмами изничтожает попавших в его руки. Это уменье раскрывать через роль то, чего не найдешь в содержании самого текста, позволяло Музилю играть, например, Митрофанушку в «Недоросле» так, что зритель ощущал в нём прежде всего будущего изверга (Баженов).
Музиль в школьные годы выступает в ученических спектаклях под руководством Аполлона Григорьева, знаменитого литературного и театрального критика, имя которого неразрывно связано с Островским. Отсюда — увлечение театром и любовь к Островскому, впоследствии очень ценившему его дарование (Островский много своих пьес отдавал для бенефисных спектаклей Музиля). Он выступает в многочисленных любительских спектаклях и добивается в 1865 году дебюта на сцене казенного летнего театра в Петровском парке, принимается «без жалованья» в труппу Малого театра и лишь после годичного отпуска, втечение которого он с большим успехом играет в Тифлисе, становится её равноправным членом.
Выступая первоначально в водевилях, одноактных комедийках и даже в оперетках, в которых живость, комизм и веселье Музиля бьют ключом («Ну, головастик, — сказал ему знаменитый Живокини, видевший его дебют, — данные у тебя имеются, весёлости много, теперь остаётся только работать и работать без устали»), Музиль, благодаря своей наблюдательности, уменью найти жанровую и психологическую деталь стал одним из наиболее значительных выразителей художественного реализма на сцене.
Им сыграна целая галерея образов Островского: Бальзаминов, Платон («Правда хорошо, а счастье лучше»), Дормидонт («Поздняя любовь»), Коркунов («Сердце не камень»), Крутицкий («На всякого мудреца»), Чугунов («Волки и овцы»); большинство этих ролей было ему назначено самим драматургом. Среди них должны быть особо выделены: Робинзон («Бесприданница»), Шмага («Без вины виноватые») и Мирон («Невольницы») — образы, которые Музиль воспроизводил с мастерством, присущим ему в эпизодических ролях. По выражению Михайловского, это — «вереница первых лучших оттисков и прекрасно исполненных сценических гравюр».
Вписав в историю театра своё имя как создателя амплуа «характерного комика», Музиль, вместе с тем, умел и сам заливаться слезами на сцене и заставлять зрителей проливать слезы в театре: своими рыданиями в роли Нарокова («Таланты и поклонники») он не только умилял, но заставлял и плакать.

Библиография

Ссылки