Евгения Тирдатова

	Евгения Тирдатова 001.jpg Евгения Тирдатова на фестивале Киношок-2008

Когда дело касается работы, меня невозможно остановить.

Вопрос: Евгения, какую по счету картину вы привозите на «Киношок»? До этого была картина «Сундук предков», режиссер Нурбек Эгейн, за нее мы получили два приза на этом фестивале. До «Сундука предков», картина Алика Мурадова «Змей».

Вопрос: У вас много картин как у продюсера?

Процесс производства почти безостановочный. Приеду с «Киношока» и сразу запускаюсь со следующей картиной. Параллельно я пишу еще сценарии и читаю лекции во ВГИКе на киноведческом факультете.

Вопрос: А как преподавание совмещается с работой?

Мне много раз предлагали преподавать, но я отказывалась. Но для меня специально создали удобный график в институте и вот в этом году начала читать на пятом курсе. График получился очень удобный, потому что очень часто уезжаю в командировки за границу. Я ещё отборщик фильмов для Московского Международного кинофестиваля. Так что больше студентов брать не могу, пока.

Вопрос: А существует на ваш взгляд какая-нибудь разница между «теми» студентами ВГИКа и сегодняшними?

Я бы не сказала, что колоссальная разница. Я сама ВГИК закончила в 1985 году и у нас, конечно, было больше времени. Вокруг же ничего не происходило. Все сидели и смотрели во ВГИКе кино. А сейчас они, в основном, смотрят на часы, и поэтому знание получают поверхностное. Для нас в свое время поездка в «Госфильмофонд» было целым событием, а сейчас они на дисках могут все что угодно взять и посмотреть. Но я абсолютно уверена, что и в наше время и сейчас, в кино приходят не из-за денег. Они, как и мы, пришли в кино исключительно из-за любви. Кино — это профессия для нищих, это — удел бедноты.
Вот, например, моё кино «Сезон туманов». Я его снимала в Англии, но я сразу сказала актерам, что не могу платить большие гонорары. Хочешь сниматься в хорошем проекте, получить хорошую роль — пожалуйста. И английские актеры играли у меня за символические деньги, и никто на большие гонорары не рассчитывал. Потому что меня никто не финансирует. Мне повезло, что дали на завершение производства. Я не беру кредиты, предпочитаю брать у людей, которые меня хорошо знают и доверяют. Я могу только задержать.

Вопрос: Евгения, вы понимаете, что Вы очень рискуете?

Понимаю. Я вообще по натуре человек очень мягкий, но когда дело касается работы, меня невозможно остановить. И потом мои фильмы прошли по тридцать — сорок фестивалей. Каждая картина получила не менее пятнадцати призов. Берлин, Венеция, Канны, номинация на «Оскар».

Вопрос: А на каких телеканалах можно увидеть ваше кино?

Ни на каких. На телеканалы я не могу продать. Я кино могу сделать из чего угодно, но продать на канал?! Вот получили мы здесь за «Сундук предков» призы и все ходили и кричали во весь голос: «Какое кино!!» А каналы все как один, сказали: «Не наш формат». Оно не вписывается в представление, чего хочет наш зритель. Кто изобрел эту формулировку? Это просто самый настоящий бандитизм. Это уголовники какие-то. Когда происходят собрания и заседания, я всегда говорю, что телевидение — это группа бандитов, которые убили российское кино. Телевидение превратило наше кино в маргинала на обочине.

Вопрос: А вы не боитесь так рассуждать?

Я уже дама в возрасте, и все чего я достигла, я достигла сама. Мне никто ничего просто так не дал. И на телевидение не пойду работать. Телевидение убивает культуру. И туда работать? Даже за миллион не пойду! Я бы с ними немножечко подружила, но они со мной дружить не хотят. (смеётся)

Вопрос: А вы знаете, прокатчики в кинотеатрах не берут чаще всего наше кино, потому что говорят: «Что с нами никто не посоветовался, прежде чем снимать кино», как вы думаете, это тоже специальные формулировки, что бы не брать кино?

Есть в это, конечно, своя правда. Может действительно какой-то контакт не повредит. Хочется верить, что это не просто слова. На западе, конечно, только такой альянс. Государство не дает деньги на картину, если у продюсера нет дистрибьютора. Я собиралась снимать русско-канадский проект, но они нас затормозили на этой стадии. У канадской государственной структуры, которая дает деньги на кино, условие: должен быть дистрибьютор. Это очень тяжело, но это правильно. Фильму будет обеспеченна прокатная жизнь. Но у нас дистрибьюторы предпочитают производить сами. Возьмём «Парадиз» — они начинали как дистрибьюторы, теперь они выступают как производители. Ну, зачем им чужие? Это связка абсолютно правильная, но у нас она не работает.
Остаются только фестивали. В отсутствии кинопроката, большая часть фильмов, которая производится — это не только праздник, выпили, погуляли — это единственная форма показа.

Вопрос: А как работает система отбора на фестивалях?

	Логотип-30-ММКФ.jpg 30 ММКФ

Отборщики работают круглый год. В июле закончился фестиваль, август на отдых, а сентября уже полным ходом идет работа.
Среди фестивалей очень большая конкуренция, и чем раньше мы узнаем, что в мире производится что-то стоящее, тем лучше. Надо успеть встретиться с производителями раньше, чем с ними встретятся прокатчики, которые купят этот фильм. Теоретически российский рынок на шестом месте в мире, претендует на пятое. И многому он обязан Московскому международному фестивалю.
Но нам создали такие условия, что серьезно работать невозможно. Что это за чудовищная система тендера? Первые деньги на фестиваль пришли в апреле месяце - за месяц до начала фестиваля. И мы могли выжить только на наших личных связях. А для того, что бы отбирать фильмы, надо ехать в другую страну. Мы платим свои деньги, нам, конечно, все это потом отдают, но это такая нервотрепка. И каждый раз остается какое чувство обиды и горечи, мы же очень привязаны к этому фестивалю. И у нас как ни у кого другого есть опыт работы.

Вопрос: А вам не присылают диски с фильмами?

Диски, конечно, присылают. Но это всё второй сорт. А мы-то фестиваль серьезный. Международного уровня. Конечно, мы получаем огромное количество дисков, конечно, можно найти жемчужину.

Вопрос: Значит, российским продюсерам присылать по почте западным фестивалям диски со своими фильмами бессмысленно?

На Каннский фестиваль потоком приходят около шести тысяч фильмов. Какой может быть к ним интерес. Это ручная работа. Если продюсер хочет, что бы его фильм заметили, нужно в какой-то момент обратиться к Шапрону: «Есть такая-то картина, обратите, пожалуйста, на нее внимание». А вот такие шедевры, которыми наполнены каннские и венецианские фестивали, они рождаются из того, что эта картина пасется в течение года. Приехали мы, отборщики, посмотрели материал, производители размышляют, на какой фестиваль его лучше отдать. А мы сидим и уговариваем: «Отдайте фильм на наш Московский фестиваль, он один из самых лучших». Это нормальная работа для отборщика, я это уже двенадцать лет делаю.

26 декабря - www.Rudata.ru Анжела Якубовская