МАРИЯ СОКОВА: «ХОЧУ НЕСТИ РАНЕНОГО, В ГРЯЗИ, ПОД ПУЛЯМИ…»

Актриса Мария Сокова, чья запоминающаяся внешность немало послужила популярности фильма «Русалка», сейчас работает во МХАТе и продолжает сниматься в кино. Ее также можно было увидеть в фильмах «Глянец», «FM и ребята», «Жестокость», «Бункер, или Ученые под землей». Журналисту РуДата Мария рассказала о том, почему свое амплуа она видит именно в комедиях, зачем на вступительных экзаменах выдала свой рассказ за чужой и как ее угораздило стать блондинкой.

Мне Орлов сказал, что в его фильме «Московском фейерверке» вы были блондинкой… Это правда???

Я рыжей была. И с голубыми глазами. Это мне очень нравится.

Это были просто цветные линзы, без диоптрий?

Мне очень хотелось, чтобы глаза были именно голубыми, фактически, это я и предложила. А парик мерили еще белый, но оказалось, что такой тон мне не к лицу.

А почему было принято решение произвести такие кардинальные перемены в вашей внешности?

Просто Орлов был готов на все. Всегда же интересно в каком-то новом свете человека показать.

Хотя, возможно, он также преследовал цель немножко романтизировать мою внешность яркой брюнетки.

Там у вас какая-то любовная история по сюжету…

История страшно романтическая. Кровь и боль просто. Наши с Мишей Полицеймако герои работают вместе на рынке, у нас свой ларек, и также большая любовь. И вот однажды он не приходит ночевать. Вернулся только под утро со следами бурной ночи и несет полный бред по укус собаки. И у нас с ним разборка — я вышвыриваю его вещи, товар выкидываю из ларька и ухожу. Но он появляется снова, уже с фейерверком в виде сердца, и все так романтИк-романтИк. И, конечно, я его прощаю, как любая женщина.

Такая взрывная комедия?

Ну, конечно. Вы же видите, какое у меня лицо, — конечно, это комедия. Вряд ли мне предложат сняться в трагедии.

Почему?

Потому что это законы жанра, потому что я смешной персонаж.

Но внешность же можно трансформировать…

Можно, но я сама в этом только начинаю разбираться. Может быть, моя комическая внешность даже более выигрышна, такое обаяние для меня более предпочтительно. Так что в основном у меня комедии, и в театре тоже. На мой взгляд, высший пилотаж — это трагикомедия, когда актер может заставить смеяться, и в этот момент так защемит еще немного. Мне бы хотелось научиться владеть этим мастерством.

Ну, смотрите. Если вдруг по каким-то волшебным причинам я стану играть Федру, я могу очень по-настоящему переживать, все это делать очень по-честному, на разрыв аорты. Но, скорее всего, это все равно будет смешно. Мне интереснее играть персонажей, которые неоднозначны. Для по-настоящему трагедийных характеров есть такие актеры, как Алла Демидова. Так какой смысл мне хотеть сыграть ее амплуа?

Почему вы вспомнили именно про нее?

Мне кажется, в ней есть именно органика трагедии. И вообще она очень крутая, очень мощная. Мы были вместе на фестивале в Леможе после премьеры «Русалки». Там были Алла Демидова, я и еще две наши молодые актрисы. И нас попросили дать мастер-класс. Ну, вы понимаете, кто давал мастер-класс на самом деле… И все остальные сидели раскрыв рот и только слушали…

И вот на Аллу Сергеевну как на актрису интересно смотреть именно в трагедии. Точно также, как мне хотелось бы, чтобы на меня было интересно смотреть в трагикомедиях. А чистая комедия… Честно говоря, я даже не знаю, что это такое…

Ситкомы, например.

Ситкомы тоже разные бывают. Есть «Друзья». Да я обожаю этот сериал! А любимый — «Доктор Хаус». Вот где настоящая трагикомедия.

Я слышала теорию о том, что существуют просто хорошие актеры и актеры для главных ролей. Что просто актеру не дано играть главные роли…

Так оно и есть. Ведь, например, существуют просто бухгалтеры, а существуют олигархи, сделавшие себе на умении распоряжаться деньгами целые состояния.

У Лунгина вы играли в фильме «Дело о «Мертвых душах»». Это такой материал и такой режиссер, что любому актеру, наверное, попасть в этот проект за счастье.

Наверное. Но, к сожалению, у меня с этой работой не срослось. По-моему, я Лунгина разочаровала. Дело в том, что когда я пришла к нему на пробы летом, то была такая вся позитивная, энергичная, веселая. В октябре же у меня родилась дочка, а съемки фильма начались в ноябре, когда ей было всего три недели. А дети до года ведь плохо спят. И потому я была так вымотана, что у меня не было иного желания, кроме как отоспаться. И потому как-то вяло все у меня вышло.

В 2008 году фильм «Русалка» собирались отправить на «Оскар» от России. К сожалению, он не прошел. Но уже одно выдвижение его от страны о многом говорит.

Мне кажется, на «Оскар» отправляют ленты, в которых ярко выражен национальный характер, либо очень которые четко передают воздух времени. «Русалка» же, на мой взгляд, кино более европейское, и я не знаю, почему выбрали именно ее.

А где его снимали, кстати?

Под Анапой, станица Голубицкая. Было невыразимо холодно. Нам говорили, что такого холода там не было с 1945 года. Это при том, что снимали-то в мае!

Для фильма мне изготовили особую конструкцию: накладную грудь и накладную задницу. Конечно, смешно, что я могу показаться кому-то недостаточно толстой, но тем не менее Аня (прим.: режиссер фильма Анна Меликян) хотела, чтобы я была больше. Как раз поэтому в сценах свидания на берегу моря у меня была дублерша, такая более статная женщина. А мой костюм был синтетический, такой огромной, висел на стене, как Карлсон. И поначалу все очень переживали, что мне будет жарко в нем. А на самом деле он меня очень даже грел, многие даже завидовали.

Не просили дать поносить, погреться?

Не, я бы не дала (смеется).

Вы в «Русалке» играете маму героини Маши Шалаевой. А, на самом деле, у вас же с ней разница в возрасте всего в несколько лет…

Да, мы дружим с ней, у нас дети ровесники.

Тогда как же сделали так, что в фильме это распределение ролей смотрится очень органично? Был специальный грим?

Практически не было никакого грима, так, виски подседили. Наверное, у меня такая оригинальная внешность: когда люди не знают меня и просто видят на улице, то думают, что мне порядка 40 лет, а когда начинают общаться, то уверены, что мне не больше 25. В училище педагоги мне сразу сказали, что в учебных отрывках я с 90-процентной вероятностью я буду играть только мам. Фактура такая.

А в «Фейерверке» вот наконец получилась любовная история, спасибо Орлову за это.

Кстати, а «Русалку» я ведь до сих пор так и не видела. На премьеру опоздала, а потом как-то времени все не было. Посмотрю как-нибудь на пенсии, наверное…

А как вы вообще решили окунуться в актерство, с чего все началось?

Я училась в Самаре на инязе. Мои подружки, две красотки, поехали в Москву поступать в театральный. Ну, и я с ними, просто так, тусануть. Маме наврала, что еду в спортивный лагерь. И вот меня взяли, а девчонок нет.

Вы к экзаменам-то готовились?

В поезде, пока ехали, я сочинила прозу. Что-то про джигитов в цирке. И автора выдумала — какого-то Александра Назимова. Стих был на французском — то, что еще в институте учила. А басню мне Миша Покровский, мой друг теперь, рассказал, фактически, свою отдал.

Вообще у меня нет большого пафоса по отношению к этой профессии. Я была бы больше рада, если бы у меня был талант к медицине, — мне кажется, это куда более необходимое людям занятие. Моя мама, например, была фельдшером в глухой деревне, и я знаю столько случаев, когда она действительно спасала жизни. Вот это действительно важно и круто.

И если бы все в мире было правильно, то интервью нужно было бы брать не у актеров, а у пожарных и врачей.

А как вы попали во МХАТ? Это же, наверное, очень непросто.

Да, это вообще невозможно. Мне просто повезло. Мы выпустили спектакль «Конек-горбунок», и с прошлого года меня взяли в труппу, чем я очень дорожу, горжусь и надеюсь оправдать доверие.

Во МХАТе работает мой однокурсник Юра Чурсин. Он услышал, что Олег Палыч собирается ставить пьесу, в которой будет нужна толстая девочка. И Чурсин просто сказал про меня. Меня позвали, мы познакомились с Олег Палычем. Пьесу разобрали, но так ее и не поставили. Зато меня позвали в «Табакерку». Там было несколько спектаклей, после чего я и оказалась во МХАТе. Все шло как-то по цепочке, но изначально мне просто повезло.

С Табаковым легко работается? Он вообще жесткий человек?

Он не жесткий, он мудрый. Он очень настоящий. К тому же настоящий хозяин театра, который за все отвечает там, как бы отвечал за свой дом.

Однажды прямо на моих глазах довольно слабая, заурядная пьеска превратилась у него в НАСТОЯЩУЮ историю о любви, без всяких финтифлюшек, без псевдостранностей…

Какие из ваших новых киноработ мы скоро увидим?

Сериал «Я вернусь» про войну. Режиссер Лена Немых, раньше она снимала документальное кино.

Вообще сыграть в фильме про войну было моей мечтой; война, деревня и врач — вот темы, которые мне безумно интересны. Но, к сожалению, в этом фильме роль у меня отрицательная.

Но это же интересно!

Интересно. Но хочется, знаете, нести раненного, под пулями, грязной. А у меня же здесь роль просто старшей медсестры в госпитале.

Еще я снялась в полнометражке «О, счастливчик!» с Мишей Тарабукиным, Владимиром Меньшовым, Шакуровым и Джигарханяном, режиссер Эдик Парри. Вот это как раз хорошая, добротная, веселая комедия. Я в ней играю секретаршу. А сюжет о том, как главный герой ищет работу, и по ходу этого попадает в разные забавные ситуации.

30 июня 2009 года, корреспондент Евгения Гутникова