Новости кино: Режиссер Резо Гигинеишвили о свободе в фильме «Заложники»
- В конкурсной программе фестиваля Кинотавр 2017 появился хедлайнер — историческая драма Резо Гигинеишвили «Заложники», созданная по мотивам трагической истории, произошедшей в Грузии в 1983-м году. Группа молодых ребят, «золотая молодежь Грузии», выходцы из привилегированных семей, решаются на отчаянный поступок — угон самолёта. Юношеская глупость оборачивается трагедией не только для самих участников событий… Публика в зале устроила фильму оглушительную овацию, хотя во время бурных кулуарных обсуждений стало ясно, что далеко не все зрители разделяют взгляд режиссёра на события тридцатипятилетней давности.
Вопрос: Каким образом родилось визуальное решение картины, изобилующее внутрикадровым монтажом, длинными стедикамными планами, сценами, снятыми одним кадром?
Влад Опельянц: Все наши идеи мы обсуждали вместе с Резо, они рождались спонтанно. У нас не было четкого плана, раскадровок. Иногда мы работали интуитивно. Это был абсолютный ансамбль режиссерско-актерско-операторский. Только благодаря этому на экране могут появляться столь сложные вещи, иначе они не рождаются и не воплощаются. В этой картине было очень много интересного. Для меня в картине был еще один главный герой, который присутствует на экране — это Грузия.
Вопрос: В чём мотивация главных героев, почему они вместо попытки спокойной реализации плана начинают беспорядочную стрельбу и почему военные обстреливают гражданский борт?
Резо Гигинеишвили: Мне кажется, что мы бы обкрадывали жизнь, если бы мы придумывали одну причину, почему они это сделали или оправдывали то, что они сделали. Я говорил про иррациональность и их иллюзии. Им казалось, что где-то там есть рай. Ужасно когда кока-колу делают символом свободы, а это всего лишь газировка. Один сценарист мне сказал, что я придумал для себя, что они мстят за отца через 30 лет. Я в это не верю. Я утвердил одного из артистов и лишь через два месяца узнал, что он сын одного из угонщиков. Ему было два года, когда это произошло. В нашем случае или ты хочешь достоверности на экране, или ты хочешь мотиваций. Мне бы хотелось, чтобы в третьей части картины зритель сам думал, хочет ли он жить в стране, в которой посадили священника просто за то, что он с ними общался. В отношении стрельбы. Произошёл хаос, паника, неподготовленность к моменту. Я мог бы что-то придумать, но я хотел быть достоверным. В картине все не случайно.
Фото
 |
 |
 |
Вопрос: Продан ли фильм на Францию и видел ли Михаил Кобахидзе?
Резо Гигинеишвили: В Берлине к нам подошел французский дистрибьютор компании Киновиста и они очень хорошо расписали кино во Франции. Мне, к сожалению, не удалось пообщаться с Михаилом Кобахидзе.
Вопрос: Считаете ли вы отца виновным?
Резо Гигинеишвили: Мы говорим о том, что они заложники своих страхов, той системы, в которой они живут. Я не хотел читать мораль зрителям. Это не журналистское расследование, это трактовка той истории, которая случилась. Нам не было важно показать, как они стреляют, нам было важно показать, почему они стреляют. Мы хотели показать характер, настроение, весь ужас, который творится. Я каждый раз смотрю в зал и вижу, что в этот момент зритель подключается. Мне не хотелось увлечься в экранной жестокости.
Вопрос: Это чрезвычайно болезненная тема в Грузии. Национальная травма. Фильм отчасти российского производства. Не боитесь ли вы реакции Грузии на участие России в картине?
Резо Гигинеишвили: Мой мастер Марлен Хуциев должен снимал картину о Пушкине. А Тарковский снимал картину «Андрей Рублев». И он говорил, что о Рублёве мало что известно, а Марлену не простят, потому что о Пушкине знают всё. Мне тяжело, потому что об этой истории знают все. В Грузии в каждой квартире «живет» человек, который участвовал в этом. История обросла множеством мифов. В фильме есть тема, что они дети привилегированных родителей — я был в этих квартирах, ничего там особенного нет. Они не были зажравшимися, не было там золота — это вранье. Во время правления Гомсахурдия героями делали всех, кто боролся с Советской властью. В том числе участников этой истории. Хотя в протоколах их допросов видна очевидная глупость, которая привела к большой трагедии. Дато Турашвили написал книгу «Поколение Джинс». Она романтизирует этих ребят. В это время Шеварнадзе опять президент Грузии. Для Турашвили это тоже был некий протест. Каждый попытался использовать эту драму для своей выгоды. И мало кто попытался проникнуться болью этих людей и не навешивать ярлыков. Безусловно, для каждого это личная история. Поэтому самое трудное показывать картину в Грузии — это невозможно совершенно.
Вопрос: Почему священник по умолчанию благословляет эту затею, а врач берет в руки оружие?
Резо Гигинеишвили: Амбивалентность и парадоксальность ситуации заключается в том, что у меня есть внутренний конфликт с каждым героем. Я не могу примитивно относиться к этим людям. Надо разбираться. Я не понимаю что такое правосудие, молчаливое согласие. Как идеолога можно было бы расстрелять священника, но в сегодняшнем контексте мне это кажется дикостью. Я не живу слава Богу в закрытой стране. Может быть в 83-м году вам объяснили бы это так что вы бы говорили: «Распни! Распни!». Я не знаю, расстреливают ли за молчаливое согласие.
Вопрос: Каков жанр фильма?
Резо Гигинеишвили: Криминальная драма.
Вопрос: Откуда появились польские партнеры?
Резо: Замечательный опыт, когда при отсутствии денег ты находишь партнеров за рубежом. Мы на предыдущих картинах были избалованы госфинансированием. А когда нет денег, ты вынужден ездить на замечательные зарубежные фестивали и в день проводить про несколько презентации пытаясь найти партнеров. Эве Кушинской эта история была близка и понятна. Благодаря продюсерам, которые возвращали нас к тексту мы сами себе смогли лучше объяснить многие вещи.
Вопрос: Почему вы не рассказали о том, что в реальной истории молодой актёр — один из угонщиков, снимался в картине «Покаяние» Тынгиза Абуладзе, и что после этих событий его героя пересняли с Мерабом Нинидзе, который в вашем фильме сыграл отца?
Резо Гигинеишвили: Про каждого из участников можно было снять отдельную историю. Можно было идти за каждым. Я попытался проникнуться сочувствием за то, что они открылись перед нами. Сначала они не хотели говорить, потом когда они заговорили, они вновь и вновь возвращались к этой теме. И каждый из них в итоге хотел стать главным героем и просил ещё чуть больше внимания. Я мог бы снять про то как молодой человек снимается в картине это был бы отдельный фильм про Шеварнадзе, который руководит республикой и даёт возможность снимать на пазе грузинского телевидения картину, разоблачающую тоталитарный режим. Кстати, в нашем фильме снялся и Авто Махарадзе, игравший в «Покаянии» главную роль. Он сказал, что он в этот день тоже мог лететь в этом самолете. Они же летели на съемки «Покаяния». Ассистент сказал, что плохая погода в Батуми и чтобы он не приезжал. Он играл с Гегой, когда Гега был совсем маленьким мальчиком — у нас в фильме есть эпизод, когда Гега танцует в самолете, как бы вспоминая ту самую роль. И Авто говорил: Если бы я был в самолете как бы он себя повел? Смог бы он это сделать, подвергая опасности меня. Нам нужно было забыть всё то, что мы услышали и делать что-то свое.
Вопрос: Какой бюджет фильма?
Резо Гигинеишвили: Когда мы снимаем в России кинокомедию, то бюджет собирается. Поддерживает фонд, есть наши частные вложения. И ты можешь выпустить картину в прокат. В России я не думаю, что на «Заложников» пойдет тот, кто ходит на «Трансформеров». Но на «Нелюбовь», как показывают результаты проката, зритель приходит. Поэтому картина может не окупиться только в российском прокате. Но когда есть внимание фестивалей — мы были в Берлине, и следуют один за другим следующие фестивали, и мы продаем картину на те территории где есть эти фестивали, и потом картина начинает жить долгой жизнью. Вдолгую картина может окупиться. И я наконец стану отвечать на звонки людей, которые давали деньги.
Вопрос: Как прошел прокат в Грузии? Будете ли вы делать дубляж для российского проката?
Резо Гигинеишвили: Мы думаем, каким сделать перевод, чтобы не потерять оригинальное звучание фильма. Звукорежиссёр Кирилл Василенко создал очень интересную звуковую партитуру, которую не хочется терять. В Грузи картину посмотрели круто. Мы победили все непобедимые в российском прокате картины. Эта тема очень актуальна в Грузии, её все обсуждают по сей день.
См. также
11 июня 2017 года, Мария Безрук специально для RuData.Ru
