• 	Хлебников Борис Игоревич 006.jpg Борис Хлебников

  Фильм Бориса Хлебникова «Сумасшедшая помощь» за одну декабрьскую неделю получил сразу две награды — приз Посольства Канады в России на фестивале «Сталкер» и премию «Белый слон» Гильдии киноведов и кинокритиков «За лучшую женскую роль второго плана», сыгранную Анной Михалковой. И хотя пару лет назад, по словам режиссёра, он не стал бы «снимать фильмы про сумасшедших», герой его картины «не очень-то в себе». Но у зрителей и критиков симпатию вызывает. Впрочем, как и герои других фильмов Хлебникова. О том, как появилась картина «Коктебель», почему он больше не будет снимать документальное кино, идея какого фильма воплотилась в новелле в «Коротком замыкании» и кто станет героем его следующей картины, — в интервью Бориса Хлебникова журналисту «РуДата».

Борис Игоревич, герои Ваших фильмов часто оказываются в нестандартных ситуациях. Это события предполагаемые, которые могли бы разворачиваться так или иначе, или эти сюжеты подбрасывает Вам жизнь?
Борис Хлебников: Что касается того, имеют ли сюжеты какую-то реальную основу, то в «Коктебеле» это придуманная история, в «Свободном плавании» — история, подсмотренная в жизни. Скажем так, ее начало и финал. «Сумасшедшая помощь» вообще начиналась с желания снять Евгения Сытого в главной роли, и дальше для него мы уже начали придумывать историю.
И я думаю, жизнь не только мне подбрасывает эти сюжеты, она нам всем подбрасывает. Но, пожалуй, только про фильм «Коктебель», в котором отец с сыном путешествует пешком до Крыма, можно сказать, что в нем ситуация нестандартная и не относящаяся ко всем нам. Мне кажется, что ситуация «Свободного плавания», когда мальчик не может найти работу в своем городе, очень характерная для всей нашей провинции. А то, что в общем-то в Москве относятся ко всем гастарбайтерам, как к скотине, совершенно бесправной, тоже довольно типичная ситуация. И, если, например, в «Сумасшедшей помощи» линия с милиционером мне представлялась необычной, то, как только мы закончили фильм и началась эта история с Дымовским, Евсюковым, оказалось, что и эта ситуация достаточно стандартная.

А разве встречу Евгения в «Сумасшедшей помощи» с героем Сергея Дрейдена, оказывающим столь необычную помощь людям, не назовешь нестандартной ситуацией?
Борис Хлебников: Да, верно. Но это нестандартная ситуация внутри очень типичных, скажем так. Как бы всё их общение с миром достаточно стандартное.

Но это на поверхности. А внутри?
Борис Хлебников: Да, на поверхности. Но я, честно говоря, никогда не задумывался над тем, чтобы сделать сюжет, который бы удивлял. Мне казалось всегда интереснее делать сюжеты наблюдательными, чтобы они точно отражали то, что я хочу сказать. А условия сделать что-то удивительное, пока мне не приходило в голову.

Сергей Дрейден в одном интервью сказал, что Вы нашли свой взгляд на мир и стараетесь его отражать в фильмах. Вы можете его сформулировать?
Борис Хлебников: Не дай бог вообще сформулировать жизненную позицию или взгляд на мир, потому что это значит, что вы как бы остановились в развитии. А дальше все скучно, неинтересно. Мне кажется, что, как только человек останавливается на определенной точке зрения, он начинает очень быстро стареть.

Ваши первые работы в кино — фильмы «Мимоход» и «Живая лягушка»...
Борис Хлебников: Я думаю, что и я, и Леша Попогребский им страшно благодарны, потому что мы учились на этих работах. Сделав в них бесчисленное количество ошибок, мы не сделали их уже в следующих фильмах. Я бы так прокомментировал эти картины. Это была наша экспресс-программа режиссуры, ведь мы с Алексеем не учились на режиссерском факультете.

Вы учились на биологическом и потом перешли на киноведческий факультет. Что Вас к этому подтолкнуло?
Борис Хлебников: Кино меня стало интересовать класса с 7-8-го. Сначала больше привлекала биология, потом некоторое время кино и биология были наравне. В какой-то момент я понял, что кино мне интереснее, чем биология, и что на биологическом я оказался случайно, и я ушел из института.

	Коктебель-кадр 001.jpg Глеб Пускепалис. Кадр из фильма «Коктебель»

Как появилась Ваша картина «Коктебель»?
Борис Хлебников: Это было совершенно безответственно, потому что я в то время закончил киноведческий факультет и должен был быть кинокритиком по профессии, а Алексей Попогребский закончил психологический факультет МГУ и работал переводчиком. Леша написал сценарий, мы начали его доделывать, придумывать сцены, делать раскадровки, даже поехали и провели какой-то выбор натуры. А потом увидели маленькую заметку во ВГИКе о том, что проводится питч-пойнт при Берлинском фестивале, отправили туда заявку, выиграли его. Это нам придало уверенности, и в ту же секунду, собственно говоря, появился продюсер Роман Борисевич, который предложил подать в Госкино. Так что все как-то просто с этим было, история развивалась, и никакого адского входа в волшебный мир кино у нас не было.

Как Вы нашли актеров на главные роли и как сложилась в дальнейшем судьба Глеба Пускепалиса, сыгравшего сына главного героя в «Коктебеле»?
Борис Хлебников: Глеб Пускепалис сейчас уже учится на актерском курсе у Сергея Женовача, иногда мы общаемся. Сережа Пускепалис, его отец, снимается уже во втором фильме у Попогребского. А история с появлением Игоря Черневича была какой-то цепочкой случайностей: приехал из Петербурга Петр Шепотинник, сказал нам, что в Петербурге есть замечательный актер Черневич, мы поехали туда, познакомились с ним и договорились о съемках.

Евгений Сытый сыграл в трех Ваших фильмах, и в «Сумасшедшей помощи» у него была главная роль, пожалуй, сама немногословная...
Борис Хлебников: Это было продиктовано сюжетом, и, как мне кажется, исходит из его характера — характера человека, который 30 лет проспал, проел, просидел у себя в деревне и выбрался в город. И он не особо коммуникабельный человек, который не очень-то умеет говорить многословно и красиво.

Можно сказать, что Вы в своих фильмах исследуете коммуникации между людьми...
Борис Хлебников: Я рассказываю то, что мне интересно, думаю, каждый так делает. Мне интересна какая-то тема, и я начинаю ее исследовать. Пожалуй, коммуникации между людьми меня меньше всего интересуют. Меня почти всегда довольно серьезно интересует какой-то социальный контекст.
Как режиссер я стремлюсь к тому, чтобы тот язык, который я выбираю для фильма, был адекватен и полезен сценарию. Скажем, «Свободное плавание» довольно сильно отличается от «Сумасшедшей помощи» по выбору крупности, движению камеры.

В Ваших картинах прекрасный актерский состав...
Борис Хлебников: Я просто очень люблю этих актеров, мне нравится с ними работать, это такое соавторство. Я многое от них узнаю, очень много они привносят нового, неожиданного для меня. Они мои друзья, и я каждый раз очень сильно удивляюсь тому, что они делают. Поэтому работа с ними всегда очень интересная.

У Вас постоянный творческий союз и с Романом Борисевичем, и с оператором Шандором Беркеши. Как Вы познакомились с Беркеши, стали работать с ним?
Борис Хлебников: Это было еще в институте. Я заработал денег, написал маленький сценарий, и мы с Шандором сняли 20-минутную игровую короткометражку под названием «Хитрая лягушка». С тех пор и работаем вместе.

	Сумасшедшая помощь (25).jpg Евгений Сытый и Анна Михалкова. Кадр из фильма «Сумасшедшая помощь»

Вы снимали и документальные фильмы...
Борис Хлебников: Документальных как таковых у меня только один под название «Уехал». У меня есть много телевизионных документальных фильмов для канала «Культура». Фильм «Уехал» мы сняли вместе с Лерой Гай Германикой. И, честно говоря, это был опыт подготовки к картине «Сумасшедшая помощь». Так совпало, что мы начали писать сценарий, и в это время мне позвонила продюсер Катя Филиппова и предложила снять фильм про какую-нибудь диаспору в Москве. Я сказал, что хочу снять фильм про белорусского гастарбайтера, она согласилась. Так что «Уехал» стал своеобразным документальным исследованием этой темы.

Но сценарий художественного фильма отличался от сценария документального...
Борис Хлебников: Необязательно, чтобы сценарии каким-то образом перекликались. Меня этому научил Саша Родионов, автор сценария «Сумасшедшей помощи», с которым мы работали уже над вторым фильмом. Он научил меня тому, что необходимо очень подробно изучать материал, которым ты занимаешься, и это совершенно не обязывает тебя эти истории вносить в сценарий. Это некий груз знания, который не позволяет тебе делать какие-то фальшивые вещи. Поэтому у меня и не было мысли, что сюжет документального фильма каким-то образом отзовется в сюжете «Сумасшедшей помощи», это было лишь знание, на котором можно потом базироваться.

Что Вас больше привлекает — документалистика или художественное кино?
Борис Хлебников: Конечно, художественные фильмы. Документалистику мне очень интересно смотреть, но сам я снимать больше никогда не буду, потому что это совсем другая история. Если вы снимаете про бездомного ребенка целый месяц, то вы, во-первых, не должны влезать в его жизнь и, во-вторых, должны совершенно четко осознавать, что после фильма вы не будете ему помогать, если вы профессионал. Потому что вы снимаете два или даже один фильм в год, и через 10 лет у вас накопится около 15 таких героев, которым вы просто физически не сможете помогать. И, в-третьих, снимая документальное кино, вы все время ждете того, что в той семье, которую вы снимаете, или в том сюжете, по которому снимаете, произойдет конфликт. И вы очень его хотите, потому что конфликт — двигатель действия. Все это не мое — ни первое, ни второе, ни третье. Мне проще моделировать ситуацию с актерами.

Расскажите немного про Вашу последнюю картину «Позор», которая вошла в альманах «Короткое замыкание»...
Борис Хлебников: Идея этой новеллы родилась до того, как мне позвонила Сабина Еремеева и предложила снять короткометражку для «Короткого замыкания».
У меня была такая история. Мы с моим другом Игорем Лебедевым, оператором монтажа, были в Одессе, гуляли по городу и на стене дома во дворе увидели надпись нецензурную «Оля – ...». И мы стали фантазировать, как эта надпись появилась и какая история была с ней связана. В этом дворе было довольно много народа, и можно было бы сделать документальный фильм, начав его с надписи — то есть снять надпись, потом развернуться с камерой и, увидев первого встречного, спросить: «Вы не знаете, кто эта Оля?» Он скажет: «Ну, я думаю, это такая-то», а потом, предположим, это окажется совершенно не она, и мы найдем эту Олю, также идя с камерой. Потом можно найти человека, который сделал это надпись, выяснить, почему он ее написал: потому что он влюблен, потому что он ненавидит Олю и так далее. И сделать такой документальный детектив. Идея фильма засела у меня в голове. А потом позвонила Сабина Еремеева и предложила снять короткометражку. И я вспомнил про этот документальный сюжет и подумал, что можно сделать его игровым. Но пришлось, конечно, изменить надпись. Все остальное в фильме родилось из этой документальной истории.

Как работалось с другими режиссерами? Вы же встречались с ними?
Борис Хлебников: В этом отношении спасибо огромное Сабине Еремеевой, очень умно скоординировавшей весь проект. Одним из условий работы было то, что мы ничего не знаем про истории других режиссеров, мы не должны были ни читать сценарий, ни общаться по этому поводу. Это не то что был какой-то страшный запрет, нет. Это было ненавязчиво, и Сабина как-то развела нас и во времени, и в пространстве, и у каждого не было ощущения того, что мы, снимая фильмы, участвуем в какой-то олимпиаде — кто лучше снимет. Не зная сюжеты, которые снимал другой режиссер, и не зная, кто, когда, где работает, мы снимали каждый по короткометражному фильму, и это давало большую расслабленность и лишило проект ненужной соревновательности. Поэтому каждый работал по-своему.

Но общую тему она задала...
Борис Хлебников: Да, у нее, собственно, было три условия: не читать сценарии других режиссеров, снять фильм продолжительностью 15 минут и фильм должен быть про первую любовь.

	Хлебников Борис Игоревич 008.jpg

Вам самому никогда не хотелось поучаствовать в фильме в качестве актера?
Борис Хлебников: Нет. Когда учился во ВГИКе, друзья просили посниматься. Для меня это мучительно и абсолютно не мое.

Вы стали бы снимать фильм по сценарию, написанному не Вами?
Борис Хлебников: Да, с удовольствием, если это каким-то образом мне бы подошло. Да я не знаю вещей, которые бы я не стал делать в этой жизни. Просто это должно совпасть в данный момент с моим ощущением. Я ни в коем случае не хочу вгонять себя в какие-то рамки — мол, что-то я буду делать, что-то не буду. Два-три года назад на вопрос журналистки, какой жанр фильм я не стал бы делать, я ответил, что никогда бы не стал снимать про сумасшедших. Правда, так и ответил. И в результате, пожалуйста, сейчас идет фильм, главный герой которого не очень-то в себе.

А про кого бы стали снимать сейчас? У Вас уже есть какие-то задумки?
Борис Хлебников: Мы с Сашей Родионовым написали первый вариант сценария про фермера, который держит свое фермерское хозяйство. Действие разворачивается в далекой российской деревне. Это очень отдаленный римейк американского вестерна 1950-х годов, который назывался «Ровно в полдень». Этот вариант надо доделывать, дальше ждать финансирования.

В 2003 году «Коктебель» уже участвовал в фестивале «Сталкер», и вот сейчас на фестивале «Сумасшедшая помощь». Как Вы стали участником «Сталкера»?
Борис Хлебников: Как и в тот раз, так и сейчас мне позвонили и сказали, что я участвую в фестивале и должен прийти и представить фильм. Эта картина живет уже сама по себе, участвует в фестивалях, я не очень контролирую эту историю. Собственно говоря, фильм мне уже не принадлежит, он принадлежит продюсеру Роману Борисевичу, Госкино и так далее, я к этому имею мало отношения.

Когда «Коктебель» стал триумфально шествовать по фестивалям, получил 8 наград на разных фестивалях, какой приз был для Вас самым неожиданным?
Борис Хлебников: Они все были радостные. Но я даже с тоской вспоминаю то время, когда мы настолько еще не были внутри правил современного киносообщества, что беспечно относились к этим призам. Это уже с опытом, с расширением круга общения, постоянным обсуждением этой темы начинаешь подспудно заражаться такой вот страстью киносообщества, связанной с получением каких-то призов, премий. И сейчас у меня уже нет такого спокойного отношения к участию фильмов в фестивалях. Потом я отношусь к себе с неприязнью, но в тот момент, когда сидишь в зале и проходит церемония, почему-то начинаешь волноваться по этому поводу — получит сейчас твой фильм приз или нет. Хотя в общем-то это не главное.

И азарт появляется?
Борис Хлебников: И азарт тоже. Но, на мой взгляд, это нелепая для искусства история с соревновательностью, абсурд. Мало того — еще и с сиюминутной соревновательностью, когда конкретно эта публика именно в этот день признает тебя талантливым или не талантливым. Вообще меня достаточно мало волнует мнение публики, не потому, что я не хочу его знать, а потому, что довольно часто ошибаются. Говорили очень много про фильм «Коктебель», еще в десять раз больше говорили про фильм Андрея Звягинцева «Возвращение», давали кучу премий нашему фильму, еще больше премий Звягинцеву. А по опросу критиков и зрителей, проведенному в прошлом году, была определена сотня лучших российских и советских фильмов, и из картин, созданных в 2000-е годы, в этот список вошел только один фильм — «Бумер», который не получил ни одного приза. Я бы точно так же проголосовал бы за него. Потому что это, конечно, лучший фильм 2000-х. Для меня это однозначно. Но почему наше киносообщество понимает это и голосует за него только через 10 лет, а не тогда, когда нужно было давать фильму призы, — непонятно. Ведь это было для нас кино, совершившее прорыв намного больший, чем «Коктебель» и «Возвращение».
Мы сейчас готовимся к фильму про фермера, объехали 150 деревень, и, естественно, все сельские жители, когда беседуешь с ними, в конце концов советуют тебе снять такой фильм, как «Любить по-русски» Матвеева. Мол, этот фильм — единственно правдивый про нас. Не было ни одного иного ответа, фильм был охарактеризован как «лучший и самый правдивый про нашу сельскую жизнь». Но это же чудовищно. Поэтому, когда я буду делать свой фильм, мы, конечно, не будем отталкиваться от мнения сельских зрителей. Другими словами, я хочу сказать, что надо ли ориентироваться на мнение зрителей, критиков или нет — вопрос спорный.

На что тогда Вы ориентируетесь?
Борис Хлебников: Только на себя, как любой нормальный человек

	Борис Хлебников 02.jpg На закрытии Кинотавра-2009

Многие говорят о том, что приоритетным у нас становится развлекательное кино. Вы с этим согласны?
Борис Хлебников: Что кино разделилось на большое «кинотеатровое» кино, когда люди хотят смотреть фильмы-экшен, и на кино какое-то другое — да, абсолютно согласен. Но я не вижу в этом ничего ни плохого, ни хорошего. Это просто так случилось, это определенный виток развития кинематографа, кинозалы и устроены под некое развлечение: если я иду смотреть фильм в кинозале, я иду смотреть что-то шумное.

А Вам какие фильмы нравятся?
Борис Хлебников: Я люблю смотреть и боевики, и экшен, и более серьезное кино. Я не люблю фильмы ужасов, потому что я их боюсь, а все остальное смотрю с удовольствием.

Как долго Вы работаете на телевидении?
Борис Хлебников: Я почти никогда не бросал работу на телевидении. Во время учебы в институте и до 2000 года я работал в студии «ТРИТЭ» Никиты Михалкова и делал там телевизионные программы для канала «Культура» с Анатолием Смелянским, работал как редактор и чуть-чуть как режиссер. А сейчас я работаю на канале ТНТ креативным продюсером и делаю комедийные сериалы. Я выпускаю свои картины раз в два, в два с половиной года, мне надо между этим чем-то заниматься. Те люди, с которыми я работаю, мне очень интересны, и то, что мы делаем, мне лично интересно как некое второе занятие.

Что это за сериалы?
Борис Хлебников: Он был, по сути, один — «Любовь на районе», из 24-х серий. Сейчас я делаю второй сезон этого сериала. Работать было интересно, потому что мы старались сделать сериал достоверным по антуражу, декорациям. Режиссером у нас был замечательный театральный режиссер Михаил Угаров, тексты писали ребята из «Новой драмы», опять же Ваня Угаров, Максим Курочкин, главным автором была Лена Гремина. Вся команда была из «Новой драмы», из театра «Док». Что-то получилось, что-то нет, чем-то я доволен, чем-то нет. Мы доросли до второго сезона, и я надеюсь, что фильм будет намного лучше.

25 декабря 2009 года, Екатерина Гоголева специально для www.rudata.ru [[Категория:Интервью]